- Чего тебе сегодня в небо приспичило? - спросил он Кота.
- До Украйны вышли, - вздохнул Сергей, - по нэньке скучив.
Виктор пожал плечами. С февраля Кот летал здесь десятки раз. От Миуских рубежей до Мариуполя и Донецка было подать рукой, и он не раз уже бывал над своей родиной.
- Хорошо, полетишь! - У Виктора начало вырисовываться решение. - Возьмешь ведомым Острякова.
- Острякова?
- Да! Идите готовьтесь. Со мной пойдет Рябченко, - у Кольки округлились глаза. Третья пара Литвинов и Усманов. Я иду в паре прикрытия. Ударную группу поведет Литвинов. Да, еще. Усманову и Острякову пусть вешают двадцатьпятки, передайте оружейникам...
...Слева в стороне проплыл Мариуполь. На его южной окраине к небу тянулся огромный хвост пожарищ. К серому от дыма небу добавились рыжие шапки разрывов зениток и истребители повернули северней, на Волноваху. Внизу поблескивало полотно железной дороги, то пропадая в листве посадок, то появляясь снова.
- Вижу два эшелона, - Сашка от возбуждения заговорил малоразборчивой скороговоркой. - Рядом идут, сейчас из-за посадки выскочат. - Атакую паровоз головного.
Четверка лавочек устремилась вниз, где по черному полотну торопливо ползла длинная красная гусеница железнодорожного состава с пыхтящей головой - паровозом. Мелькнули короткие огоньки трассеров, и в голове эшелона выросло белое облако пара, он начал замедляться.
Виктор закрутил головой, но воздух был чист. Он довернул на второй состав, толкнул ручку от себя.
- Двадцать шестой, атакуем пушками.
Из атаки он вышел довольный как слон - бронебойные снаряды пробили стенки котлов, и струи пара вырываясь из паровоза, окутывали его, словно пытаясь замаскировать. Виктор довернул влево с набором высоты и, пролетая над атакованным группой Литвинова составом, увидел, как выпрыгивают из вагонов и убегают в стороны фигурки в мышиного цвета мундирах. Согнанный ветром с паровозов, пар казался расползающимися клочьями белой ваты.
- Восемнадцатый, работайте бомбами.
Атакованный им эшелон тоже остановился, и оттуда сыпанул народ. Виктор снова бросил истребитель в пикирование, надеясь уложить сотки поближе к поезду, где темные человеческие фигурки мелькали особенно густо. Уже коснувшись пальцами кнопки бомбосбрасывателя углядел, что одежда людей отличается о немецкой формы, потом глаз зацепился за выделяющиеся пятна женских платков...
- Двадцать шестой, отставить! Это гражданские! Наши! - Задержавшись с выходом из пикирования, он едва успел вывести самолет над крышами вагонов. - Бьем первый поезд!