Ракурс для атаки был неудобен, но на выбор другой позиции уже не было времени и Виктор прильнул к прицелу, матерясь на его неудобное расположение. Носовые стрелки начали бить еще издалека, огрызаясь огнем, и он видел, как к истребителю потянулись разноцветные жгуты, сплетенные из трассирующих снарядов. Вражеская девятка летела им лоб, встречным курсом, так что отбивать атаку могла только из носовых пушек. Но что их огонь против залпа "Лавочки"...
Застучали пушки, трасса прошла немного ниже и он чуть довернул. Увидел, как блеснула звездочка попадания на левом крыле у мотора и дал правую ногу. Немецкая машина промелькнула совсем рядом, едва не зацепив, Виктор навалился на ручку, уходя от столкновения, успел увидеть, как последние снаряды взрываются в кабине "Хейнкеля", как окутывается дымом его мотор и винт превращается в серый диск, замедляясь...
Довольный собой, Саблин потянул на горку, обернулся, и губы непроизвольно растянулись в ухмылке. Атакованный им бомбардировщик горел, выплевывая длинный язык пламени из левого крыла и все сильнее кренился на битое крыло. Остальные "Хейнкели" разворачивались, не доходя до цели, и за одним из них тянулся шлейф дыма. Атака оказалась очень удачной, но нужно было закрепить успех. Он довернул, оставляя вражеские машины слева внизу и выбирая очередную жертву...
- Дед! - в разноголосицу эфира пробился голос Ларина, - Дед, худой на хвосте.
Виктор завертел головой, потом догадался дать ногу, и тут что-то громко щелкнуло, кто-то сильно дернул его за волосы, а на голову словно каплями кипящего масла. Он отработал ручкой, сваливая машину в бочку, по лицу мазнуло холодом сквозняка, и Виктор увидел в приборной доске, чуть ниже указателя оборотов дыру. Справа выше мелькнула тень и вверх, оставляя позади черный выхлоп форсируемого мотора, выскочил "Мессер". Истребитель прошел так близко, что Саблин успел разглядеть на его борту черный, в белой окантовке сдвоенный треугольник и изукрашенный отметками о победах хвост. Он засмотрелся на этого "Мессера, потом вдруг вспомнил про его ведомого и снова навалился на ручку, уклоняясь. Сердце ухнуло куда-то вниз, и Виктор подумал, что если сейчас его почему-то не убьют, то пить накануне полетов он не будет никогда.
Ведомый проскочил слева ниже, ему, судя по всему, было не до атак - сзади, поливая из пушек, гнались Ларин с Камошней. Другая пара "Мессеров" дралась с парой Кота, и это значило, что он, возможно, поживет. Самолет вроде был цел, только заднее бронестекло оказалось пробитым и сияло белым крошевом. Противно саднила шея и голова.