— Приду.
— Не забудьте ваш гаечный ключ!
Вечернее солнце набросило его длинную тень на газонокосилки и микроволновые печки — весь этот хлам, который он набрал на починку в последние дни. Он позвонил Нэнси и снова услышал механический голос автоответчика.
— Позвони мне, как только сможешь, — сказал он. — Это срочно.
Когда он положил трубку, его охватил страх. А что, если Нэнси отправилась к Энджи? Хватит ли ей силы воли не развязать язык? Он в этом сомневался.
Лучше начать паковать вещи прямо сейчас. Да, прямо теперь.
Он поднялся наверх, достал из бельевого шкафа чемодан и стал кидать в него джинсы, шорты, носки, белье — все, что попадалось под руку. Потом взял все, что было нужно, из ванной, бросил поверх вещей и снес чемодан вниз. При мыслях о том, что делать с мастерской, у него чуть крыша не съехала. Надо будет оставить записку. Что-нибудь вроде: «Закрыто по семейным обстоятельствам». И не забыть сменить текст, наговоренный на автоответчике.
Он взглянул на часы — без пяти восемь. Как только стемнеет, они уедут. К тому времени Нэнси, наверное, вернется. Потом глотнул виски. Казалось, уже прошло несколько часов, как он налил Рэчел ванну. Надо бы к ней спуститься, пожелать ей спокойной ночи… Пусть она хоть ненадолго вздремнет, перед тем как начнется суматоха с отъездом…
В кровати ее не было. Ее вообще не было в комнате. Несколько секунд он пребывал в уверенности, что девочка сбежала.
— Рон! — вдруг донеслось до него.
Она была в ванной.
— Это я, — отозвался он.
— А я все еще в ванной!
В глазах у него потемнело. Ноги стали как ватные. Выбора ему она не оставила.
Он подошел к двери. Дверь была открыта. Девочка вставала из ванной, и он смотрел на все ее голое, худенькое, золотистое тело.
— Вы можете дать мне полотенце? — спросила она.
Он снял с крючка купальную простыню.
— Долго я ванну принимала, да, Рон? Уже даже все пузырьки пропали.
Он вытер ей плечи, потом спину. Рэчел дрожала, как дрожат дети, пересидевшие в холодной воде. Он выронил полотенце, обхватил ее под мышки и вынул из ванной.
— Эй! — рассмеялась она.
Он перенес ее на кровать.
— Я же еще вся мокрая! — крикнула ему девочка.
Он почти не слышал ее от мощного гула в голове.
Потом положил ребенка среди плюшевых игрушек.
Она колотила по кровати ногами и пронзительно визжала, чередуя визг со смехом.
Она была похожа на какое-то первозданное существо, еще не успевшее оформиться и боровшееся за право дышать.
Она пыталась прикрыться, но Рон вырвал одеяло у нее из рук.
Она вытянула руки и замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами, полными страха.