- Вступи с ним в переговоры, - шепнул я вмиг посеревшему Мальену.
Нужно было хоть чуть-чуть усыпить их бдительность, ослабить немедленную готовность к действиям.
- Зачем тебе чужак? - спросил Мальен у Лобурта, и лишь легкая охриплость голоса выдавала его состояние.
Тот, не отвечая, презрительно сощурил глаза, которые полностью укрылись в пучках рыжеватых волос. Он рассматривал меня, с интересом изготовившего отужинать кроликом удава.
- Я допросил его, - продолжил Мальен, не дожидаясь ответа, - это просто заблудившийся охотник с имперского яруса, и он не…
- Веди его к столбу! - рявкнул Лобурт и ткнул рукой в центр площади, - мы забьем пришельца камнями!
Толпа дружно опустила копья и изготовилась следовать к центру, где одиноко торчал высокий известняковый столб непонятного ритуального значения. Для дикарей казнь - это всегда интересное зрелище, особенно, если сам принимаешь в этом участие в качестве одного из палачей.
Вот он момент истины. И я издал боевой клич. Если вы думаете, что это нечто вроде воинственного улюлюканья североамериканских индейцев, то здорово ошибетесь. Невыносимый вой взлетающего пассажирского авиалайнера ударил по барабанным перепонкам присутствующих. Конечно, я не издавал рева самолетных турбин, но по количеству децибелов мой боевой клич им не уступал. В нормальном состоянии я не мог выжать из себя и жалкой сотни децибелов, но включенная физическая мощь, аккумулируемая в моем организме, придавала каждой его функции двухсоткратное усиление.
Эффект был потрясающим. Многие побросали свои копья и зажали уши руками, некоторые бросились ничком на землю. Не утративших боеспособность осталось не более трети. И я рванулся на них со скоростью курьерского поезда.
Все происходило, как в замедленной съемке. Моим оружием были четыре пальца: два больших и два указательных - на обеих руках. Я не баловал ошеломленных противников разнообразием, поражая наиболее доступные нервные узлы. Удары, а точнее, сильные тычки, с глубоким проникновением в тело, поражали наиболее болезненные точки: крестцовое сплетение, надключечные нервы, симпатический ствол и различные медиальные нервные сочленения.
И теперь уже ревела толпа. Но это не было ответным ревом на мой боевой клич - это был жалобный вой боли и страха. В течение каких-то секунд картинка на площади резко изменилась. Большинство, отбросив свое оружие, бросились наутек, подвывая на ходу. Меньшая часть сородичей Лобурта корчилась на земле, зажимая руками мнимые жуткие раны. Они издавали жалостные вопли, считая себя уже покойниками.