4 марта. – Моя нежная Наташечка, вчера я получил от тебя две телеграммы, в первой, которая пришла около 6½ ч., ты написала, что Джеку совсем плохо, а во второй, которую я получил в 11 ч. веч[ера], ты меня извещаешь о его смерти. Наташа, это известье меня просто ошеломило, мне не верится, что мы могли так неожиданно потерять нашего горячо любимого и преданного Джека. Не скрою от тебя, что я в данный момент страшно плачу и не могу выразить тебе всю ту грусть, которую я переживаю, и она тем более сильна, что мы так далеко друг от друга. Ты телеграфируешь: «Бедный Джек умер сегодня 6 ч. вечера, наш старый добрый друг, проживший с нами все лучшие годы нашей жизни». Вот уж действительно наш старый добрый друг; я никогда не видел более преданного и который признавал бы исключительно своих двух хозяев и больше никого. С ним связана вся наша жизнь, т. к. он всюду нам сопутствовал, я почти не могу вспомнить места, где бы он не был вместе с нами. Боже мой, как грустно, как ужасно тяжело! Осталось одно воспоминание о нем. Но он был счастлив у нас, и мы его всячески баловали, всегда любили и ценили, как нельзя больше. К счастью, наш дорогой Джекандуля был снят почти на каждой карточке, это хоть маленькое утешение. Моя душечка Наташа, если б ты знала, как мне за тебя тяжело; я знаю, что ты теперь испытываешь, потому что сужу по себе. Помни всегда, всегда, что мои мысли, весь смысл моей жизни, вся моя любовь, наконец, все мое существо, все сосредоточено вокруг тебя, и только тебя одной. Скажи мне, что ты в этом убедилась, знаешь и чувствуешь, что это так! – Ах, это проклятая война, сколько она принесла и принесет бед и горя. Мое самое большое горе это быть в разлуке с тобой. Меня охватывает постоянно какой-то страх и невозможная тоска, и то и другое чувство настолько сильно, что выразить словами не могу. Нет, Ангел мой, без тебя и вдали от тебя я жить не в силах, не могу! – Когда же кончится эта пытка? – Я недавно послал тебе телеграмму, в которой советую положить бедного Джека в свинцовый ящик. Это удобно по той причине, что, если мы впоследствии переехали бы из Гатчины, можно будет легко отрыть этот ящик и перевезти его куда угодно. Я надеюсь, что ты так и сделаешь, т. е. заказала такой ящик. – Как твое здоровье, меня это тоже волнует; страшно надеюсь, что сегодня ты здорова, только не выходи из дома раньше полного выздоровления, а то легко опять заболеть. В Гатчине был солнечный и, как ты телеграфировала, первый весенний день, а здесь, несмотря на юг, страшная сырость, неба не видно, беспросветная, нависшая белая масса. Я солнце видел в последний раз в среду, 17 февраля, когда мы были в Киеве, вот уже две с половиною недели, а мне кажется, что, по крайней мере, месяц прошел с тех пор, как мы расстались. По приезде в Гатчину успела ли ты покататься или погулять? Катаются ли дети с горки, много ли снега или он немного уменьшился? – Я так ясно все себе представляю, наш милый садик и уютный дом и последовательно, что в нем делается каждый час. Боже мой, что за мука не быть дома, т. е. с тобой. Когда будет хорошая и нехолодная погода, то разреши детям покататься с горы в царском саду с матросами, тем более, что теперь осталось всего несколько дней до окончательного таяния снегов, это для них такое удовольствие; обратно они могут прийти пешком, тогда нет опасности им простудиться.