Глаза у Марфы прищурились и заблестели, губы еще больше припухли.
– А как тебе Иуда? Давно хотела тебя спросить, – вдруг сказала Марфа.
– Что значит «как мне Иуда»? – спросила Магдалина, оглаживая спинку единственного стула.
– Ну, как ты к нему относишься? – уточнила Марфа.
– А как я должна к нему относиться? – спросила Магдалина, медленно поднимая на Марфу черный, глубокий и тяжелый теперь взгляд. Обычного человек такой взгляд наверняка бы смутил и заставил потупиться. Но Марфа обычной женщиной не была.
– Иуда красив, – не без вызова объявила Марфа.
– Ну и что из этого? – спросила Магдалина.
– Он красивее всех других первых учеников. Мне кажется, он даже красивее Иисуса.
На короткое время между двумя парами женских глаз возник как бы поединок: зеленые глаза угрожающе сверкали и напористо светились, а черный взгляд сначала словно отступил и поддался, а потом окружил взгляд зеленый, стал отбирать у него лучики и гасить блестки, опустошая его и точно засасывая. И когда ничего уже от вызова и насмешки в глазах Марфы не осталось, Магдалина ответила уверенно и грустно:
– Красивее Него никого нет, не было и быть не может! Смазливее – пожалуй.
Опустошенный свой взгляд Марфа отвела в сторону и обиженно заявила:
– Иуда к тебе неравнодушен. Мне кажется, он тебя любит.
– Иуда не может меня любить, – печально усмехнулась Магдалина.
– Это почему же? – оживилась Марфа, и тотчас на щеках ее запрыгали розоватые веснушки.
– Хотя бы потому, что ему нравится твоя сестрица, Мария.
– Кроме тебя, Мария всем нравится.
Марфа замолчала, словно выжидая, пока Магдалина ответит на это как бы случайно выскочившее «кроме тебя».
Но Магдалина молчала. И потому Марфа добавила:
– На тебя Иуда смотрит совсем по-другому.
– Да, по-другому, – кивнула Магдалина. – Потому что он меня боится.
– Боится?! – искренне удивилась Марфа. – С какой стати?
– Потому что я вижу его насквозь, – сказала Магдалина.
В глазах Марфы удивление быстро сменилось любопытством, и это любопытство так ярко и жарко загорелось, что белые перламутровые щечки порозовели.
– Что? Что?! Что?!! – воскликнула рыжеволосая женщина. – Что ты там видишь в Иуде, когда видишь его насквозь?!
Магдалина глянула на нее исподлобья, словно прикидывая, сказать правду или уйти от ответа. И решила сказать правду:
– Я вижу, что больше всего на свете он любит самого себя.
Марфа прищурилась и возразила:
– А ты видела мужчин, которые бы себя не любили?
– Видела, – тревожно улыбнулась ей Магдалина.
Марфа пожала плечами, отошла от стола и направилась к дому. Но с полдороги вернулась обратно и объявила, уперев руки в боки, смеясь глазами, а пухлыми губками дуясь и сердясь: