Шестой час дня
Солнце, очистившись от дымки, уже входило в полдень, но жарким пока не стало. На широких ступенях, ведущих к ограде Двора женщин, слева от Красных ворот, сидел Иисус и то поднимал взор к небу и солнцу, то опускал глаза и разглядывал свои руки и пальцы.
Восемь учеников-охранников окружали Его, по двое с каждой стороны. За Его спиной стоял Симон Зилот, напряженно вглядываясь в лица людей, толпившихся перед мраморными ступенями.
Много их собралось к югу от Красных ворот, но никто не решался подойти с вопросом, никто не просил об исцелении, хотя были среди них слепцы и калеки. Молча стояли у кромки лестницы, не смея шагнуть хотя бы на первую ступень, словно ждали какого-то особого знака или специального разрешения.
Справа от Иисуса – если стоять лицом к Красным воротам и спиной к портику Соломона – на ступенях разместились ученики Христа, человек пятьдесят, не менее.
Удивительная, необычайная тишина снизошла на Храм Божий, воцарилась во Дворе язычников, и в царственном этом покое жили только три звука: далекие и еле слышные молитвы жрецов в святилище, более отчетливое пение левитов возле жертвенника и возбужденные, но тихие голоса апостолов, сбившихся в кучку возле самых Красных ворот.
Расположились так: ближе остальных к Иисусу сидел Петр, за ним – сначала Иаков, затем Фома, потом Матфей и Толмид. Двое апостолов стояли: Малый – за спиной Петра, Андрей – за спиной Иакова. Двое апостолов – Филипп и Фаддей – ходили за спинами сидевших и стоявших, как будто не находя себе места.
– Вы слышали, – страдая темным взглядом, говорил Иаков, сын Зеведея, – вы слышали, Он сказал: «Дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали Его пещерой разбойников». Воистину, бандиты и разбойники, из самых низких и подлых, которые грабят вдов и бедняков и самых униженных и жалких еще более унижают!
– А я другое слышал, – возразил Фома, задумчиво поглаживая переносицу. – Иисус попросил не делать из дома Отца Его дома торговли.
– Брат Иаков прав, – откликнулся с правого бока степенный Матфей. – Учитель сперва процитировал, кажется, из пророка Исайи: «Дом Мой домом молитвы наречется», – а затем определил их крикливое сборище вертепом разбойников. Не «пещерой», а именно «вертепом». Я запомнил и записал.
– Вы только представьте себе! – не обращая внимания на замечания товарищей, тихо, но страстно и со слезами во взоре воскликнул Иаков. – Бедный маленький человек, мужчина или женщина, которого на каждом шагу унижают, который всю жизнь нуждается и в этой постоянной нужде почти наверняка еще большее унижение испытывает, потому что унижается перед близкими своими и перед самим собой в первую очередь, – этот несчастный человек, готовясь к светлому празднику, может быть, неделями недоедает и отказывает себе в самом необходимом, откладывая грошики, чтобы заплатить налог и купить себе голубя в жертву за грех и в очищение от бедности и страданий, – эта его грязная, истертая и обломанная монетка чище и святее всех сиклей святилища: она светится его верой, сверкает его любовью к Богу, она очищена его унижением и благословенна его бедностью!..