С тех пор прошло немало времени, многое изменилось. Торговая марка Мариэль (дочь купца навсегда ей и останется, что уж там…) гремела по всему миру. Графиня пользовалась полученной прибылью так, что альдон даже иногда ей выговаривал. Незачем столько всего устраивать для простонародья.
Ан нет.
И больницы для бедных, и приюты, в которых каждый мог получить кров и пищу на три дня, и школы – громадное количество планов, каждый из которых тщательно рассмотрен, обсчитан и будет проводиться в жизнь в порядке строгой очереди…
Губы произносили заученные слова благословения, а альдон вспоминал один из последних разговоров. Лилиан Иртон (да, даже если она еще три раза замуж выйдет, все равно останется для него – Иртон) настаивала, чтобы он предоставил послушников в школы. Пусть обучают слову Альдоная детей, приходящих туда. Ну и заодно чтению, риторике, может, и заграничным языкам…
Да и в больницы не худо бы направлять послушников, а то и пастеров. Когда слово Альдоная наиболее хорошо доходит до человека?
Когда его жизнь по голове постучит поленом – тогда и дойдет. Крепенько так… и вообще – им надо смирять грех гордыни, надо помогать людям – вот и пусть помогают! Место, где люди больше нуждаются в помощи, найти сложно.
Дорого обходится?
Так свои же деньги тратит, не чужие!
Альдон выслушал согласие невесты и привычно благословил и ее.
Брак этот…
Видно же, что не двое влюбленных стоят перед алтарем. Нет.
Соратники, сомысленники, братья по оружию – как ни назови, но не влюбленные. Не горит у них в глазах той любви, что он наблюдал между государем и его второй женой. Зато есть взаимопонимание. И поддержка. С Ганцем альдон тоже частенько общался, и сказать мог только одно. Этот человек жизнь готов положить ради Ативерны. Верен королю, как пес, теперь и Ричарду, работать будет до смерти… а все равно хорошая будет пара.
Иногда достаточно понимания и поддержки. А остальное приложится со временем.
Молодые обменялись браслетами и под руку направились к выходу из храма.
Поздравления, цветы… сегодня король дает в их честь бал во дворце. Эдоард просто подчеркнул, что благоволит этой паре – и кто бы из придворных посмел ему возразить?
Первый танец молодые танцевали вместе, но на второй Лилиан пригласил Ричард, а ее высочество пригласила новобрачного, подчеркивая, что благоволение идет от всего королевского семейства.
Лиля танцевала, улыбалась, старалась не уронить в грязь лицом…
А поздно вечером, когда они с мужем остались одни в спальне, Ганц чуть коснулся ее щеки.
– Не бойся. Хочешь – я уйду?
Лиля покачала головой. И первая коснулась губами губ супруга.