— Я не намерен ждать. — Он так сильно ударил ногой в дверь, что почувствовал боль в ступне. Но это был пустяк по сравнению с горькой обидой: его, не выслушав, не обращая внимания на протесты, молча затолкали в затхлый погреб, загроможденный бочками с кислой капустой; следом туда впихнули того самого русского офицера, которого на протяжении последних двух дней он видит уже в третий раз. Где графиня, неужели забыла о нем, забыла, какую они провели ночь, и, возможно, сейчас занимается любовью с кем-то другим… Еще раз пнул дверь, но она не поддалась, а караульный снаружи остался глух и нем.
— Я требую отвести меня к полковнику Зарембе!
Сколько часов он тут сидит? Три, пять, а сколько еще продержат? Наверняка не обошлось без ганноверских гнид; ничего, он им отплатит, только бы выбраться из этого подвала.
— Он такой же полковник, как я генерал. Банда, а не войско. Небось даже охраны не выставили.
— Кто б говорил, — фыркнул Казанова. — Уж вы-то точно не генерал. В лучшем случае поручик, вожак пьяного стада, которое позволяет без сопротивления себя перебить, а до того — протащить под самым носом сотни винтовок. Другое дело — убивать беззащитных людей…
Пусть попробует броситься — ему все равно, он его убьет! Невыносимо сидеть под замком, не зная, что впереди, мучаясь от дурных предчувствий. И еще это презрительное спокойствие русского, невесть на чем основанная уверенность, что все закончится благополучно, — с ума можно сойти! Офицер, однако, словно разгадав его намерения, и не подумал подняться с кучи полуистлевших веревок, на которых сидел. Но страшные — потому что правдивые! — слова остались висеть в воздухе между ними, требуя ответа.
— Я не дам вам пощечины по одной простой причине: неохота вставать, — тихим, бесцветным голосом произнес поручик, — кроме того, это противоречит моим принципам. Надеюсь, вы понимаете, что по долгу службы я обязан прежде всего исполнять приказы. Ваша служба, полагаю, требует от вас того же.
Джакомо пропустил обидный намек мимо ушей, даже рассмеялся.
— Хотите меня убедить, что вам было приказано закрыть глаза на целый транспорт оружия, доставленного Зарембе у вас под носом? И пожертвовать своими солдатами? Полно шутить! Никто не поверит.
— А в то, что вы — обыкновенный путешественник, поверят?
Удар попал в цель, но, вероятно, случайно. Он вчера что-то вякнул насчет Астафьева, но это вполне могло сойти за блеф, мало ли народу знает полковника.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только одно: государство это — странное, люди — странные, вот и приказы могут быть странными.