«Ничего себе блюдо!» — подумала Элиза. «Да они просто живодеры!»
А в это время пажи, идя в ногу и не сбиваясь с ритма, обносили гостей стаей зажаренных целиком лебедей. Птицы были как живые. Казалось, еще немного, и они взлетят.
Элиза заметила, что перед ней стояла странная тарелка, сделанная из сухого хлеба.
— А ее тоже есть? — спросила Элиза у менестреля.
— Вы с какой планеты? — подозрительно осведомился менестрель.
— С планеты Земля! — дерзко ответила Элиза и, схватив с подноса огромное яблоко, начала его жадно есть. В этот момент она опять перехватила на себе взгляд черных глаз монарха, которые на этот раз выражали неподдельное любопытство.
«Он меня засек», — решила Элиза. — «Недаром же о нем говорят, что он умный король. Но этот „умник“ может отдать любой приказ, и все эти его шавки сочтут за честь его выполнить, даже если меня приговорят к сожжению на костре. Но не на ту напал, Карл!» — мысленно сказала Элиза, в упор глядя на короля. «Вообще-то надо линять отсюда. Найти этого старого алхимика Яноша и попросить его отправить меня обратно в Прагу, а еще лучше — домой!»
Размышляя над своим побегом, Элиза заметила, что на столах не было никаких приборов, и так называемая аристократическая публика сальными руками с треском разрывала на части лебедей, с жадностью отрывая от них темные сочные куски мяса. Во время трапезы гости издавали такие звуки, от которых Великий Каролинг (Карл I, король франков), наверное, просто устал вертеться в гробу. Элиза собрала всю свою волю, чтобы не замечать всего этого чавканья, урчанья, рыганья и довольствовалась только вином и фруктами, которые отличались отменным вкусом и качеством.
Под дружное чавканье, шумное глотанье пищи и вытирания рук обо что придется, подавались все новые и новые блюда, каждое из которых вносилось под звуки труб. Элиза потеряла счет фазанам, рябчикам, куропаткам, курицам, гусям, свиным головам и еще многому, чему она просто не знала названия.
— Почему вы ничего не едите, мадам? — уже встревожено спросил менестрель.
— Берегу фигуру. Не понимаете? Я худею.
— Не понимаю, — честно признался менестрель и затих. Очевидно, он принял Элизу за бесноватую и, перестав задавать лишние вопросы, стал дощипывать своего фазана.
— Элизе очень хотелось попробовать аппетитную красную рыбу на оловянном блюде, но она не рискнула.
«Неизвестно, чего они туда положили, и переварит ли ее мой желудок. И вообще, — подумала Элиза, — сознают ли эти люди, что они давно уже мертвы… то есть, не мертвы… я неправильно подумала… просто век их давно прошел…»