Сделав глоток, Кира спросила:
— Ты что же, нигде не работаешь?
— А зачем? — хохотнула та. — У меня Вадим есть, девушка. — И добавила: — Пока есть…
— Почему «пока»?
— Ты думаешь, я у него одна? И в тебя вот, вижу, втюрился он. Иди знай, что у него на уме… Может, меня и бросит.
— Поверь, я не хотела… Ты сама уговорила меня прийти. А мне так не хотелось, так не хотелось, как чувствовала…
— Да ты, как ты. Какой тебе упрек тут. Но все же… — усмехнулась Любка и замолчала.
— Что «все же»? — немного выждала, затем спросила Кира. Любка снова выпила, качнула головой и со вздохом ответила:
— Да, разве тебе все объяснишь вот так сразу, разве ты все поймешь…
— А кто он, Вадим этот?
— Он? — взглянула на девушку Любка и негромко промолвила: — Он большой и страшный человек. Очень… Эх…
— А с ним тот, тоже такой?
— Яшка? Одной масти и из одной колоды. Во всех делах правая рука Вадима. Кира помолчала, затем спросила:
— В каких же делах они сейчас могут быть, Люба? Карточки, трудное время, работаешь только ради хлеба куска…
— Приживешься если, то сама узнаешь то, что тебе знать будет положено…
— Наверное, и фамилия у твоего Вадима аристократическая, — мечтательно проговорила Богданова.
— Фамилия как раз у него не знатная… — усмехнулась та, — Барсуков… Кира вскочила, как ошпаренная и бросилась к дверям с возгласом:
— Барсуков?!
— Стой! Куда ты?! — бросилась Любка за ней: — Стой, дуреха! Стой!..
Через какое-то время Кира Богданова с удрученным видом была в кабинете Железнова. Он стоял за своим столом и сетовал:
— Эх, Кира, Кира, провалить такое дело! Да, разве же можно поддаваться своим эмоциям при выполнении задания?!
— Она когда сказала: «Барсуков», так я… Петр Иванович… я… я…
— Я, я… Где же твой холодный ум? Эх, как многому нам надо еще учиться, как многому., особенно выдержке, Богданова. И что же дальше было?
— Обегала я все вокруг… Никого… Вернулась, Любки тоже нет. Только Коростылева храпит в своей мазанке…
— Ну, вот давай возьмем тот случай, если бы ты нагнала всех этих бандитов и что?
— У меня браунинг… — тихо ответила девушка.
— Браунинг! А у них маузеры, да и стреляют они без промаха, офицерская выучка у них! Шлепнули бы они тебя, и точка. Эх, дивчина, дивчина ты… Все?
— Нет… Зашла к себе, а на дверях приколото… — подала она начальнику разглаженную коробку из-под папирос. — Финкой приколото было…
Железнов прочел и произнес негодуя:
— Наспех писал, мерзавец, но грамотно… Видишь, как нагло себя ведет? А почему? Потому что видит нашу слабую, еще не поставленную как следует работу в борьбе с преступным миром. И в доказательство этому — твой сегодняшний промах.