— Пролетка, Остап Ибрагимович, — указал Козлевич, когда «майбах» подъехал к вокзалу. — На ней щеголь-коммерсант и приехал сюда.
— Будем думать, что кучер ждет своего прежнего нанимателя, — вышел из ма шины Остап.
Не ожидая обычной команды, Балаганов последовал за ним.
Если полуденный зной распространял вокруг смешанный запах мазута, паровозного дыма и моря, то в самом здании вокзала, куда вошли компаньоны, пахло карболкой после дезинфекции.
— Пассажиров не густо, как видите, Шура. И нашего подследственного нам было бы обнаружить совсем просто, если бы он был здесь, — отметил Бендер.
— Нет, командор, он давно отсюда смылся, я думаю, — ответил Балаганов.
— Шура, что это за слово такое — «смылся»? — взглянул на своего рыжекудрого единомышленника Остап. — Жаргон вашего прошлого? Нет, рыжик, сейчас вы культурный современный человек и, советую, не употреблять такого вульгарного слова. Впрочем, как и слово «легавые», «легавый».
— Учту ваше воспитательное замечание, командор, учту, — засмеялся компаньон-акционер, — А может, кучер дожидается другого седока?
— А мы сейчас проверим, братец, — пошел к пролетке Бендер. И, подойдя к извозчику, спросил:
— В гостиницу «Кист» отвезешь, любезнейший?
— Занят, уважаемый товарищ, ждать велено, — скручивал самодельную папиросу тот.
— Ну если так… — пошел было Остап к подъехавшему экипажу, но передумал вроде бы и вернулся к Балаганову.
— Видите, Шура, как просто надо выяснять сомнительные вопросы. «Занято» — ответил кучер. Будем полагать, что ждет нашего подследственного, — А может… — но свое дальнейшее предложение Балаганов прервал восклицанием: — Смотрите, Бендер, смотрите, наш подследственный! — указал он. — Из дыры в заборе сюда идет, смотрите!
— Спокойно, Шура, спокойно, не надо лишних оваций. Не привлекайте к себе внимания посторонних. Вы не на базаре, чтобы рекламировать товар, которого у вас нет, — осадил его Остап.
— Молчу, командор, молчу… — тряхнул головой бывший названный молочный брат Бендера. — Но, как я вижу…
— Я тоже вижу, что наш поднадзорный идет не один, как я понимаю, — не дал договорить своему другу Бендер.
Мишель Канцельсон шел не спеша к вокзалу, а за ним, чуть отстав, шагал моряк. И можно было не ошибиться, если сказать, что он с иностранного судна.
Негоциант вошел в вокзал, прошел к станционному буфету и уселся за свободный столик. Иностранный моряк тут же подошел к нему, спросил:
— Разрешите присесть с вами за компанию, господин хороший?
Эти слова отчетливо слышали компаньоны, которые уже сидели за рядом стоящим столом и рассматривали меню.