Анна кивнула. Не так давно она уже слышала эту фразу.
— Пойду собираться. Спасибо, что выслушала меня. — На красивом лице Марии снова появилась грустная улыбка. Она поднялась, поправила юбку и разгладила появившиеся складочки на стройных бедрах и животе.
Мария вышла, а Джулиус даже не поднял глаз. Его по-прежнему не было видно за газетой. Анна хотела было попенять на его нетактичность, но решила воздержаться: все равно он не ответит, так как слишком занят чтением. Решила подняться к себе, принять ванну и подумать о том, что сказала ей Мария.
Может быть, подумала она, входя в холл, у меня сложилось неверное представление об этой женщине. Так просто ошибиться, когда в голове путаница и все время ждешь чего-нибудь нехорошего. Возможно, не будь она с самого начала настроена так враждебно, они действительно смогли бы подружиться. Но тут вспомнился суровый взгляд карих глаз — нет, наверное, все же не смогли бы. Опять запуталась.
Никак не ожидая встретить сейчас Эдвина, погруженная в свои мысли, она, лишь почувствовав прикосновение к руке, поняла, что кто-то идет рядом.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он, разворачивая ее к себе.
Он только что принял душ. Волосы, до сих пор влажные, были зачесаны назад, так что каждая черточка красивого смуглого лица стала видна с поразительной ясностью. Она почувствовала запах его чистого тела, и у нее слегка закружилась голова.
— О чем? — резко спросила она.
Он отпустил ее, и она попятилась.
— Не хочу разговаривать здесь, — прозвучало вместо ответа. — Пойдем в кабинет.
— Лучше не надо, — ответила Анна. Сейчас ей вовсе не хотелось оставаться с Эдвином Коллардом наедине. На самом деле именно этого она тщательно избегала весь уик-энд.
— Почему? — спросил он насмешливо. — Думаешь, укушу? Я не стану распускать руки.
— Я беспокоюсь не об этом. — С каждой минутой она нервничала все сильнее. — Просто не знаю, о чем нам с тобой разговаривать.
Он не ответил, а разочарованно вздохнул, направился к кабинету, и она поймала себя на том, что покорно идет за ним следом. Порой, думая о его надменности и самоуверенности, она находила эти качества забавными, теперь же они тревожили. Что же было в этом человеке, что других тянуло к нему, словно магнитом?
Когда они оказались в кабинете, он закрыл дверь, прислонился к ней спиной, и, сложив руки на груди, посмотрел на Анну.
— Я подумал над тем, что мы с тобой обсуждали. — Скривив губы, он, как завороженный, смотрел на свои ботинки.
— А что мы обсуждали?
— Ты понимаешь, о чем я говорю.
— Если бы понимала, не спросила бы. Я вообще не думаю, что мы что-то обсуждали. По-моему, мы просто ругались.