Анна слабо улыбнулась, а Эдвин несколько нетерпеливо ответил:
— Хорошо. Мы успокоим тебя, если это так необходимо. — Он повернулся, и на нее словно налетел порыв холодного ветра. Анна, улыбнись и скажи моему папе, что он все это выдумал.
Она улыбнулась и сказала то, что от нее требовалось.
Джулиус кашлянул.
— Я так рад. А теперь поцелуйтесь в знак примирения. Я буду так счастлив.
У Анны засосало под ложечкой. Такого она не ожидала. Было неприятно даже стоять рядом, не то что целоваться.
— Пожалуйста, — попросил Джулиус таким умирающим голосом, что Анна заподозрила притворство.
Эдвин пожал плечами и повернулся. Она вся покрылась испариной. Ведь он не сделает этого! Но он сделал. Наклонился и поцеловал холодными губами. Прикосновение было коротким, почти мгновенным и не требовало ответа. Но показалось, что он прикоснулся к каждой клеточке ее тела. Внутри все вспыхнуло, дыхание перехватило, и она попятилась.
— Спасибо. — Джулиус говорил тем же слабым голосом. — Я так рад, что все утряслось. — Он закрыл глаза, откинулся на подушку, и в наступившей тишине она услышала свой голос как бы со стороны:
— Теперь я могу идти к себе? Мне нужно принять ванну…
В поцелуе Эдвина не было никакого чувства. Точно так же можно поцеловать совершенно незнакомого человека или любой неодушевленный предмет. Но и от такого поцелуя у нее закружилась голова. Это просто из рук вон плохо. Анна была совершенно сбита с толку, хотелось плакать. Неужели это будет продолжаться вечно? Неужели ее тело всегда будет жаждать его прикосновений, и всегда она будет сравнивать с ним всех остальных мужчин?
Анна направилась к двери, думая лишь о том, чтобы не упасть. В коридоре она заспешила к себе, не слыша, что Эдвин идет за ней следом. У двери он схватил ее за руку, втащил в комнату и плотно закрыл дверь.
— Пожалуйста… — Она запаниковала. — Что ты делаешь? Пожалуйста, уходи.
— Ох, нет, — проговорил он нежно. В глазах зажглось желание. — По-моему, тот поцелуй был не особенно убедительным, ведь так? Он не идет ни в какое сравнение с теми, что были раньше.
Она не успела запротестовать, как он, запустив руку в ее волосы, припал губами ко рту. Из него, словно яд, изливалась злоба. Он целовал ее крепко, безжалостно, заставив раздвинуть губы, вторгаясь языком в теплую глубину рта.
Анна безуспешно пыталась вырваться и лишь сильнее разозлила его.
— Я готов убить тебя, — злобно прорычал он, оторвавшись. Толкнул ее на кровать и встал перед ней.
— Чего ты хочешь?
— Ты врала мне. Ты, черт возьми, врала мне!
— Вовсе нет! Не понимаю, о чем ты говоришь.