Пытаясь как-то оградить себя и Бриджит от назойливой прессы, Шарье нанял телохранителей. Двоих он выставил у парадной двери, чтобы они не пускали внутрь журналистов. Но толпа у дома подчас бывала столь велика и порой неуправляема — здесь то и дело вспыхивали потасовки, — что полиции ничего не оставалось, как прислать сюда на подмогу еще нескольких жандармов. И все равно, всякий раз, когда Пилу и Тоти навещали дочь, им как, впрочем, и любому, кто шел к Бриджит, приходилось терпеть бесцеремонное обращение со стороны газетчиков. Однажды у входа появились двое рассыльных — один с колыбелькой, другой — с детской кроваткой, — после чего тотчас распространился слух, будто Бриджит ожидает двойню.
Вконец издерганная, Бриджит подписала составленное Шарье послание, адресованное редакторам газет и агентств новостей: «Прошу Вас прекратить эту травлю, что особенно невыносимо для женщины, которая должна родить со дня на день». В обмен на то, чтобы ее, наконец, оставили в покое, Бриджит пообещала встретиться с репортерами вскоре после рождения ребенка. Судя по всему, это обещание не возымело никакого эффекта.
Поскольку новостей как таковых не было, кто-то пустил слух о том, будто Бардо застраховала себя на пять миллионов франков на тот случай, если при родах возникнут осложнения. Надеясь достичь временный компромисс с прессой, Бриджит согласилась ответить на ряд вопросов, переданных ей в письменном виде газетой «Л’Орор». Как и следовало ожидать, у нее спрашивали всякие глупости.
В одну из суббот на кануне родов одна парочка фотографов проникла в дом Бриджит по черной лестнице. Переодевшись монахинями, они уверяли, что всего лишь собирают пожертвования для церкви. Лжемонахини намеревались постучать в дверь и, когда им откроют, быстро сфотографировать Бриджит. Но Шарье успел преградить им вход.
Такая выходка ужасно сильно расстроила Бриджит, и у нее случился очередной нервный срыв. Увы, Бриджит не могла даже носа высунуть за дверь квартиры. Более того, в довершение ко всем бедам, она вот уже несколько месяцев подряд страдала от хронической инфекции мочевыводящих путей, что на девятом месяце привело к осложнению, и у нее разболелись почки. Бриджит не могла без содрогания смотреть на себя в зеркало. Мучаясь постоянными болями, она приходила в ужас при мысли, какую уродину сделал из нее находившийся в ее чреве младенец. Подумать только, в какую западню она угодила, превратившись в пленницу в стенах собственной квартиры!
Наконец врачи распорядились, чтобы родильная палата была устроена прямо в квартире. И в понедельник, 11 января 1960 года, чуть позже половины третьего ночи на свет появился Николя Шарье.