Апостол Павел (Деко) - страница 53

. К счастью, не все желали ему зла: когда кто-то из братьев узнал, что над Павлом нависла угроза, что, возможно, его ожидает худшее, они отправили его в Кесарию. К этим сведениям следует отнестись внимательно: из Кесарии Павла «препроводили в Тарc». Он пережил неудачу в Дамаске, затем — неудачу в Иерусалиме, неудачу — в Кесарии, это уже много.

Чтобы установить истину, определимся со значением греческого слова exapostellein. Оно может означать удаленный, но в Септуагинте и других текстах той эпохи оно обретает смысл отправленный с миссией. На это же, видимо, намекает и сам Павел, когда пишет: «После сего отошел я в страны Сирии и Киликии» (Гал 1:21). В этом случае напрашивается вывод: Павел, став соратником Петра и Иакова, добился у них по существу апостольской миссии в провинциях, соседних с его родным городом. Тарc станет для него точкой отсчета на пути к апостольскому служению.

Ни один текст не сообщает нам, как приняли Павла родители. С раскрытыми объятиями, со слезами радости, с тревогой за сына из-за этого странного видения Господа? Наверное, он довольно быстро начал кроить и шить палатки в отцовской мастерской: трудно представить, чтобы Савл жил за счет родителей. Можно даже предположить, что состарившийся отец переложил на сына часть обязанностей. Вот Савл обсуждает сроки поставок, цены или просто — не забудем, что мы на Востоке, — торгуется с покупателем.

Один из биографов Савла, Ж.-Р. Армогат, изображает, как тот в течение трех лет «объезжал родную провинцию, продавая свой товар и проповедуя Благую весть», несколько напоминая тех продавцов Библии, что разъезжали по южным штатам Америки и были немного шарлатанами, торгуя разными эликсирами. Может, тогда и наметилась его единственная в своем роде судьба: он стал одновременно и ремесленником, и проповедником.

Это утверждение вызывает сомнение: даже если Савл и покидал иногда Тарc, чтобы встретиться с кем-то из членов нарождающихся христианских общин, его спокойные годы в семье, благополучная жизнь маловероятны. Разве происшедшее с ним на дороге в Дамаск и потом не доводило до кипения его разум, его память, его душу? Переходя от семейного стола к заботам в мастерской, он, может, и перестал думать об этом постоянно, напряженно, но не вычеркнул, однако, события из памяти: так, прочитав, убирают на полку книгу, запомнив содержание и зная, что при случае к ней всегда можно обратиться.

В 37 году умер Тиберий, и в Риме воцарился Калигула. Правнук Августа, сын любимого народом Германика и Агриппины, приемный сын и наследник Тиберия, он был охотно признан сенаторами и армией. Нарождающееся безумие подсказало Калигуле предстать перед своими подданными божеством — новым солнцем. Мало-помалу оно перешло в подлинное безумие. Калигула не только сделал сенатором своего любимого коня, но и проникся ненавистью к евреям. На Востоке этот императорский антисемитизм расцвел особенно пышно: в 38 году беспощадный погром разразился в Александрии, бывшей преимущественно еврейским городом; в Антиохии войска заняли иудейский квартал и устроили грабежи и резню. Конфликт между римскими властями и еврейской общиной достиг кульминации, когда Калигула потребовал, чтобы его статую воздвигли в ограде иерусалимского храма. Год спустя трибун преторианской гвардии убил безумного императора в его дворце.