Опасаясь той же участи, его дядя — Клавдий, эпилептик, заика и лишенный воли человек, спрятался там же, во дворце, забившись в угол. Его обнаружили преторианцы и тут же объявили императором. Поклонявшиеся Яхве смогли вздохнуть спокойно: один из эдиктов Клавдия подтвердил право иудеев Александрии исповедовать свою веру, а иудеям Антиохии было объявлено, что император соизволил проявить религиозную терпимость: их права будут запечатлены на бронзовых табличках. Имея собственных руководителей, еврейская община Антиохии располагала с этих пор особым законодательством, защищавшим семейное право и религиозные ритуалы, хотя члены этой общины и не были признаны гражданами в полном смысле.
В этот же период число обращенных в христианство еще выросло, и проблемы стали возникать не только у иудейских властей, но и в самой общине последователей Христа.
После гонений, последовавших за казнью Стефана, значительная часть христиан-эллинистов, бежавших из Иерусалима, нашла убежище в Антиохии. Все это позволяет предположить, что один из семи руководителей, Николай, основал там христианскую общину. Ее члены из осторожности сначала несли Благую весть только иудеям, но вскоре заметили, что немалое число язычников проявляет необычайный интерес к новому вероучению. Что удивительно: это были не единичные случаи, а некое массовое явление. Таких новообращенных даже по-особому именовали: «боящиеся Бога».
Чтобы понять суть этого названия, надо представить эллина, который с детства жил в окружении богов Олимпа и, когда нужно было принести жертву, мог выбирать любого из них. Он именовал богов то по-гречески, то по-латыни: Зевс или Юпитер, Дионис или Вакх. Он обращался к каждому из семьи богов запросто, поскольку это была часть культуры его предков: Юноне, Гермесу, Афродите (она же Венера), Эросу, Аполлону, Аресу (он же Марс). Эллин знал все о их жизни, роли в природе, достоинствах и недостатках, потому что недостатки у них были, о распрях, любовных увлечениях и потомстве. Это, без сомнения, было увлекательно, захватывающе, волновало воображение, но со временем грек уставал от подвигов слишком похожих на людей богов. От этой усталости — один шаг до низвержения в сознании богов Олимпа, но этот шаг эллин делать не хотел из чувства преданности заветам предков. И так вплоть до того дня, когда кто-то нашептал ему, что есть в городе люди, верящие в единого Бога. Единого? Это изумляло, это вызывало любопытство. А где он, этот Бог, и что он сделал? Греку отвечали, что Бог сотворил небо и землю и все сущее, что он надзирает за людьми: защищает их от опасностей, вознаграждает, если они поступают по его закону, и карает, если они творят зло. В такое эллин поверить не мог и спрашивал, кто же поклоняется этому Богу. Евреи. Встретиться с ними можно в синагогах. И случалось так, что человек, «боящийся Бога», правильнее сказать «ищущий Бога», переступал порог частного дома, где собирались иудеи. Мысль о специальном строительстве зданий для общей молитвы еще не приходила христианам в голову. Впрочем, даже из соображений самосохранения.