Как победить верования, которые потакают инстинктам? Как противопоставить им строгость и запреты единого Бога, не рискуя вызвать отторжение? Можно представить, сколько вариантов просчитывал Павел. И наступил день, когда он понял: многие, сами того не сознавая, устали от такой вседозволенности и ищут для себя новых законов.
В каждом портовом городе проповедническая деятельность начиналась с одного и того же: в синагоге первым брал слово Варнава, как главный среди путников и как уроженец Кипра. Для начала он рисовал конкретный образ Христа, рассказывал, как Иисус проповедовал любовь и прощение на дорогах Галилеи и Иудеи, как исцелял больных, воскрешал мертвых и в тот момент, когда мог стать царем, выбрал смерть на кресте, дабы спасти все человечество.
После Варнавы наступал черед Павла, который не очень-то верил в собственный ораторский талант; он говорил о себе: «речь его незначительна» (2 Кор 10:10). Но что это меняло, если Варнава уже рассказал об Иисусе-человеке? Теперь предстояло доказать, что Иисус — Сын Божий и сам Бог. От конкретных историй из жизни Иисуса Павел переходил к абстракции. Никто не подвергал сомнению силу его доказательств, но не все слушатели понимали суть произносимого. К счастью, и у оратора, и у внимающих находились точки соприкосновения: Савл постоянно цитировал Библию, которую хорошо знали иудеи. Он напоминал строки, в которых предвещался приход Мессии, и утверждал, что это написано именно об Иисусе Христе. Далее он, несомненно, переходил к воскресению — так он будет рассуждать и в посланиях — эта тема центральная в его проповедях. Возможно, он говорил не так уж гладко, слова путались, но слушающих до глубины души потрясала энергия веры, пронизывающая несколько бессвязную речь.
А что же Марк? Можно предположить, что он только слушал Савла, и ничего больше. Позднее он будет слушать Петра и узнает совсем иное.
Удалось ли трем проповедникам обратить кого-то в христианство? В Деяниях апостолов это только подразумевается. Можно, конечно, представить себе, что крещение приняли толпы и новые христиане во множестве последовали за Варнавой, Савлом и Марком. Но доказательств этому нет, а есть лишь знание психики человека: менять привычные убеждения всего труднее. Почти невозможно.
А путники добрались уже до Пафоса — вновь отстроенного по приказу Августа на месте разрушенного землетрясением. Здесь была резиденция римского проконсула Сергия Павла.
Долгое время считалось, что об этом высокопоставленном римлянине не известно ничего, кроме упоминания в Деяниях апостолов: проконсул Сергий Павел, муж разумный. Усилия современных исследователей позволяют нам более конкретно представить себе этого римлянина. Он принадлежал к третьему поколению семьи колонов, переселившихся на Анатолийское нагорье. Родился в Центральной Галатии. Управление обширным поместьем в Венисии он доверил вольноотпущенникам, а себя посвятил карьере в римской администрации и стал сенатором. Не найдено ни одного документа, подтверждающего его назначение проконсулом на Кипре, пост в иерархии римской власти довольно незначительный, однако известно, что его предшественник занимал эту должность с июля 43 года по июль 44-го: мандат проконсула длился один год. Логично предположить, что встреча Сергия с Савлом состоялась между июлем 44-го и июлем 45 года.