– Ты имеешь в виду… – Мысли Зака кружились, пытаясь выстоять в стремительном водовороте новостей. – Ты хочешь сказать… что видела его? Что ты встречалась с Чарльзом Обри? – Он чуть не рассмеялся, таким диким показалось ему это предположение.
Но Ханна не шутила.
– Да, я его видела. Хотя не была с ним знакома. В тот единственный раз, когда я могла на него посмотреть, он был… уже мертв.
– Мертв, – прошептала Димити.
На ее лице вновь отразилось отчаяние, а тело обмякло, словно лишившись костей. Зак уставился на нее, потом на Ханну, а затем на маленькую узкую кровать с грязными простынями и отпечатком головы на подушке.
– Думаю… мне необходимо, чтобы кто-то объяснил мне все медленно и доходчиво, – проговорил он, тряхнув головой.
Димити пела «Бобби Шафто» снова и снова. С моря он назад придет, в жены он меня возьмет, милый Бобби Шафто.Эта песенка превратилась для нее в заклинание, в монотонную, без конца повторяющуюся мантру с ударениями, вторящими ее шагам, когда она ходила, высматривала его и ждала. Валентина ее слышала и пыталась выбить из головы дочери эту дурь: «Он смылся, неужто не понятно? И больше не вернется». Но Димити стояла на своем. Чарльз не оставит ее в Блэкноуле. Она не забыта и не отвергнута. Постепенно слова песни проникали все глубже и глубже в ее сознание, пока не стали непреложной истиной. С моря он назад придет, в жены он меня возьмет…Это стало истиной, тем, что ее ожидает, ибо иначе жизнь казалась невыносимой. В противном случае ее ждала давящая пустота одиночества, в которую она заглянула в тот самый раз, когда стояла на вершине утеса рядом с Селестой. Димити знала, что не перенесет этой пустоты, а потому продолжала петь и верить.
Но первым, кто к ней пришел, когда настали морозы и последние яблоки были убраны в бочки, оказался вовсе не Чарльз Обри. На пороге стояла высокая элегантная женщина с каштановыми волосами, уложенными на затылке в пучок. На ней было зеленое саржевое пальто и белые лайковые перчатки, а губы блестели от алой помады. Позади нее был припаркован таксомотор, двигатель которого работал на холостых оборотах, и выражение ее лица казалось угрюмым и несчастным. Когда Димити открыла дверь, гостья окинула ее с головы до ног быстрым оценивающим взглядом:
– Ты Мици Хэтчер?
– Да. А вы кто? – Она в свою очередь изучающе посмотрела на странную женщину, пытаясь угадать, в чем дело. Ей, наверное, лет сорок. Не слишком красивая, но представительная. Лицо гладкое, как у статуи, словно высеченное из мрамора.
– Селия Лукас. В деревне мне посоветовали обратиться к тебе… Делфина Обри снова убежала из школы. Ее не могут найти уже неделю, и все очень волнуются. Мне сказали, что если кто и мог ее видеть, так это ты. То есть если она подалась в эти края… – Женщина оглянулась по сторонам, на скалы, деревья и сам коттедж, словно удивляясь, что здесь вообще может кто-то жить. Ее произношение было безукоризненно правильным.