Когда я села писать это письмо, то думала, что приглашу тебя приехать после войны. Если ты захочешь. Но мысль о нашей будущей встрече наполняет меня страхом. Ужасным, жутким страхом. Когда я думаю о том, как увижу тебя, мне сразу приходит в голову мысль, что рядом с тобой не будет Элоди. Вместо нее навсегда останется пустота. Она омрачит и твою, и мою жизнь. Я понимаю, это жестоко, незаслуженно и несправедливо и так не должно быть. Но все равно я чувствую страх, которого не могу вынести. Поэтому я все-таки скажу: не приезжай. Пожалуйста, не делай этого. И не говори отцу, где я. Конечно, любовь к нему останется во мне навсегда, но я каждый день пытаюсь вырвать ее из сердца. Нет ничего хорошего в том, чтобы любить такого человека, как Чарльз. Ну и, разумеется, видеть в нем Элоди. Я постоянно ее вижу. Вижу везде, даже в глазах моего отца, которые бедняжка унаследовала от него. Как могло так случиться, что она мертва? Теперь для меня ничто не имеет смысла.
Ты меньше, чем кто-либо, заслуживаешь судьбы, выпавшей на твою долю, Делфина. Постарайся быть счастливой. Попробуй вести новую жизнь. Попытайся не вспоминать обо мне. Забудь, что ты сделала. Моя жизнь кончена, я только тень прежней себя. Но твое время еще наступит. Ты еще достаточно молода, чтобы начать все заново и забыть. Забудь обо всем, моя Делфина. Скажи себе, что твоя мать умерла, потому что с лучшей частью меня произошло именно это. У тебя доброе сердце. Оно всегда было таким, ma chérie[109]. Будь счастлива, если сможешь. Я больше не стану тебе писать.
С.
Зак прочел письмо три раза и постарался представить себе, какую боль оно причинило Делфине. Печаль накрыла его, словно темная туча. В пересохшем горле запершило, и он глубоко вздохнул, прежде чем сложить письмо и засунуть его обратно в конверт. Минут пятнадцать Зак сидел, обхватив голову руками, и его сердце разрывалось от сочувствия к девушке, которую он никогда не видел. Забудь, что ты сделала. Эти слова крутились в голове, он вспомнил о том, что ему недавно рассказал Уилф Кулсон. Его захлестнула волна страха, когда на поверхность всплыла непрошеная правда. Он думал о Димити, о ее лице, на котором читался ужас, и о глазах, полных слез. Он вспоминал о том, как она смотрела на потолок, когда они услышали доносящиеся сверху звуки. И он понял теперь, что в тот миг ее переполняла отчаянная надежда. Зак поклялся себе, что никогда не поделится ни с кем своими подозрениями, связанными со смертью Элоди. Возможно, даже с Ханной. И уж точно не с читателями своей книги. Эта мысль застала его врасплох. А будет ли книга? При жизни Димити ее публиковать нельзя, это он хорошо понимал. Зак встал и прошелся по кухне. Он думал о том, что станет делать дальше, о вещах, действительно для него важных, и все вдруг показалось ему совершенно очевидным, великолепным в своей простоте. Будущее было уже не каменной стеной, а чистой страницей.