— Олухи! Они все были просто лопухами, Юночка! — жарко зашептал Костик почти на ухо избраннице, с удовольствием вдыхая запах выбившихся из-под банданы волос, вымытых перед переходом анлезийский бальзамом, и ощущая щекой нежность загорелой кожи. — Да тебя с первого взгляда видно, что девчонка. И ты мне сразу понравилась…
но потом Адистанна… почти Снегурочка по виду… это и правда моя любимая сказка. Да и на новый год все ходили за дедом Морозом, а я только за нею… потом тебе эту сказку расскажу. А сейчас доставай еду… будем ужинать. Или завтракать.
Несмотря на огорчённый взгляд жены, садиться вместе с нею на Кляксу Васт категорически отказался.
— Извини, Славочка, — объяснил он, заботливо устраивая жену в зелёное кресло на паучьих ножках, — но раз тут могут встретиться жрецы Астандиса, мне лучше идти впереди всех. А ты поедешь замыкающей, будешь присматривать за нашим проводником. Ну и за его жертвой… хотя я сомневаюсь, что он вздумает бежать. Судя по всему, парень не глупый… просто запуганный. Лохматый парнишка лет пятнадцати, внимательно следивший за незнакомцами, захватившими сначала его а потом и Беркиса, горько усмехнулся и тотчас поймал устремлённый на него пристальный взгляд одарённой, без верёвок и цепей связавшей их с колдуном взятым честным словом.
— Ничего, — уверенно улыбнулась женщина, — поживёт с нами пару дней
— осмелеет.
— Я не могу… — с трудом выдавил Тарль, разговаривать новая хозяйка им не разрешила, но и смолчать было нельзя, — он умрёт.
— Кто? Рассказывай, я разрешаю, — немедленно отозвалась землянка. Великий лес! — Удручённо фыркнул Васт, ну вот как он умудрился так точно попасть в самую точку, этот парнишка? Да разве Славочка теперь сможет спокойно ехать дальше?
— Чего говорить? — запаниковал вдруг спасённый, и его испуг заинтересовал Ярославу ещё сильнее. Вот только показывать ему этот интерес нельзя было ни в коем случае, знала она не понаслышке, как некоторые пациенты от страха за своих друзей, родичей или просто питомцев запираются в себе в безвыходном упрямстве.
— Не хочешь — можешь ничего не говорить, — пренебрежительно дёрнула плечиком Слава, — нам это неинтересно. Не помчимся же мы спасать какого-то блохастого щенка или котёнка.
— Ы! — возмущённо промычал колдун, которому после очередной попытки выкупить свою свободу Слава настрого запретила произносить хоть слово, и попытался дотронуться до строгой незнакомки с аурой источника рукой, — Ы! Ы! И тотчас гибкая ветка, обвивающая его тело и не позволяющая отстать или свернуть с тропы, хлёстко шлёпнула его по запястью.