— Что-то я тебя на факультете давно не видел, — заметил я.
— И не увидишь больше. Все. Я бросил учиться. Финита. Я тут знаешь сколько зарабатываю? Всем профессорам вместе взятым не приснится.
— Жалко учебу бросать.
— Чего жалеть, все равно не пригодится.
— А рэкетиров не боишься?— Нет. Я им исправно плачу, причем не так уж много, — ответил мой собеседник. — Зато спокойней стало. Сначала киоски воровать перестали: раньше ночью кран подъезжал и увозил. Теперь о налетах почти забыл: бывало, по два-три раза за ночь отбивались.
По дороге в офис я решил повнимательнее разглядеть киоски. В самом деле, некоторые из них теперь украшали названия. Одна палатка называлась All for you, другая — Shop, третья — Special Shop, удивил киоск Thriller, принадлежавший, видимо, фанату Майкла Джексона, и уж совсем поразила надпись «Wir machen Haare schon»[102], приклеенная, вероятно, знатоком немецкого языка. Продавали в нем, как, впрочем, и во всех других киосках, все подряд — кроссовки, сигареты, одежду, фильмы на кассетах, диковинные женские тампоны Татрах и «оригинальный» молочный продукт «йогурт». Кстати, йогурты почти всегда были просроченные.
Однажды Стефани подошла ко мне и озабоченно спросила:
— А какую воду вы с Севой пьете?
— Не понял?
— Ну… Вы уходите с Севой в туалет и приносите оттуда чашки с водой. Что это за вода?
— А! Ну, конечно. Там, в туалете, мы из-под крана ее набираем! Еще чаще мы ее прямо из крана и пьем.
— Но ведь воду из крана пить нельзя!
— Как нельзя? Мы всю жизнь пьем!
— Нельзя! Только из бутылок! — и она протянула мне бутылку Evian.
— Пожалуйста! Пей только такую воду! И, кстати, надо пить не меньше полутора литров такой воды в день!
Я был потрясен! Вот это да! Иностранщина! Вода из бутылок! Смешно! Мы с Севой снисходительно поглядели на Стефу… И пошли набирать воду в туалете.
— Дим, — обратилась ко мне в другой раз Стефани. — Ко мне в гости на выходные приезжает друг из Германии. Роланд. Возьми нас с собой на «true Russian party»[103] ! Пожалуйста!
Отчего не взять? У Лаврика в пятницу намечалась грандиозная тусовка.
В пятницу вечером мы с Лёничем подобрали иностранцев в «Славянской» и повезли их к Жене. Пришлось долго стоять у двери и ждать, пока хозяин расслышит наш непрерывный звонок. Наконец дверь открылась. Оглядев моих попутчиков неприветливым, колючим взглядом с ног до головы, Женя нелюбезно спросил:
— Кто это?
— Иностранцы с работы. Француженка и немец.
Женя нахмурился, осуждающе посмотрел на меня, расстроенно опустил руки, медленно развернулся и с нотками раздражения в голосе протянул: «Б…! Руденко импортных привел…». Остапишин выскочил в коридор и с любопытством рассматривал Стефани и Роланда, из-за его спины выглядывал Ерванд с рюмкой опередива. Уважительный прием, таким образом, был оказан. Не на это я рассчитывал. С другой стороны, поведение Жени можно было выдать за элемент «true Russian party».