В самолете мне попалась английская газета. В одной из статей рассказывалось о русских за границей. «Они предпочитают Майорку зимой, любят казино и танец живота и платят наличными», — рассказывалось в заметке. Оказывается, в прошлом году в путешествия за границу отправились четыре миллиона россиян, а в этом — уже девять. Из Парижа они едут на Лазурный берег. Они хотят лучшее из лучшего, в том числе самые дорогие отели. В Греции тоже повсюду русская речь. На другой странице красовались объявления: «Время покупать английские особняки» и «Продаем квартиры в Швейцарии», а статьи рассказывали, что уже 70 тысяч русских обосновались в Лондоне, ими приобретается каждый пятый объект недвижимости ценой от миллиона и выше; в автосалоне «Тринити-моторс» на Пушкинской какой-то Валерий купил свою четвертую американскую машину за тридцать тысяч долларов, с легкостью оплатив ее наличными. «Как же быстро все поменялось, — подумал я. — Ведь каких-то два-три года назад выехать за границу было почти несбыточной мечтой, за паспортами и визами стояли в очередях неделями. Да и вообще был страшный дефицит!».
Три часа до Марселя — не время. И вот я на железнодорожном вокзале Марселя жду поезда до Сан-Рафаэля, городка на Французской Ривьере. До отправления оставалось минут сорок, я добрел до табачного киоска, купил черно-белую телефонную карту с портретом Габена и сигареты «Galoise», причем крепкие, в синей пачке, и тут же высадил пять сигарет подряд. Потому что вечер с Эрин немного сбил меня с толку. «Надо бы узнать, как она, кстати, ведь я с ней даже не попрощался», — с этой мыслью я добрел до телефона и позвонил в Москву.
— Эрин, привет.
— Привет. Уже долетел?
— Да. Тут жарко, и все говорят по-французски.
— Было бы чудно, если бы все говорили по-русски или по-английски.
— Да.— Мне вчера очень понравилось. Приезжай скорее. Если захочешь, сходим еще куда-нибудь.
Поезд летел стремительно. Я боялся пропустить Сан-Рафаэль, но мой попутчик тоже выходил в Сан-Рафаэле, поэтому не пришлось следить за остановками. На перроне сумасшедше загорелая Стефани бросилась мне на шею. За пять минут мы дошли до гостиницы Hotel des Pyramides, которая сдала нам 6 квадратных метров за 20 долларов в сутки. В комнате не было туалета, зато была раковина и биде, в котором можно мыть ноги. Кондиционера тоже не было, ночи поэтому были горячими, а знойные французские дни пролетали стремительно. Небо было пролито из голубого кувшина, широкие листья пальм облавой ловили лучи солнца, земля крутилась юлой, море накатывалось на ее берега. Песня группы «Ниагара» L’amour à lа plage («Мои глаза — твои глаза… Я буду обнимать тебя до конца лета…») передавала настроение. Мы плавали за буйки, проводя на пляже дни напролет! Французское вино по три франка бутылка, багет, который мы ломали руками, и свежие сыры… Сен-Тропе, Антиб, Канны. В Каннах старички на бульварах играли в булль — диковинную французскую игру, разбрасываясь стальными шарами по каким-то правилам. В Монте-Карло мы глазели на шикарных людей, подъезжавших к Старому Казино. Тут же, проходя мимо роскошного «Отеля Де Пари», я подслушал разговор двух французов: «Сегодня ресторан полностью снят. Русские…». Повсюду камеры видеонаблюдения, особенно они впечатлили в общественных лифтах. Я вспомнил «1984» Оруэлла: нет, тут не пахло тоталитаризмом, но при этом казалось, что могли «следить за каждым и целые сутки». А когда стемнело, мы набрели на влюбленных — молодой итальянец, смуглый красавец, одетый в черное, галантно усаживал ослепительно красивую девушку в черный «Феррари», они улыбались, глаза их горели страстью. Машина тронулась и, шурша, удалилась, слившись с морской ночью. Как в кино.