Он вдруг стал воспринимать радиацию не в качестве неотвратимой угрозы, а как источник энергии, обеспечивающий развитие всего живого во Вселенной. Но тогда он еще не мог себе даже представить, что находился лишь в начале своего пути. Постепенно работы внутри саркофага стали сворачиваться, но Макс всеми правдами и неправдами пытался оставаться в рабочей группе как можно дольше. Ему приходилось скрывать реальные дозы, полученные во время работ, идти на откровенный обман. Но так не могло продолжаться слишком долго, и, осознав, что без Чернобыля его существование станет бессмысленным, он решился на полный безумия шаг – создать внутри саркофага базу для своего автономного выживания. Это не требовало особых усилий, ведь несмотря на колоссальные разрушения самого энергоблока, вся основная инфраструктура уцелела. К тому же Макс слишком хорошо представлял себе сохранившуюся архитектуру сооружения и места, куда в здравом уме не полез бы ни один из исследователей, но при этом они были абсолютно безопасны для хранения продуктов, одежды и исследовательских приборов. Поэтому когда энергоблок оказался изолированным от внешнего мира гигантской аркой, он смог продолжить свои исследования, разорвав абсолютно все связи с внешним миром. Но больше другого его увлекало самое невероятное открытие, сделанное под сводами саркофага – тоннель в прошлое, возникший в одном из сохранившихся коридоров четвертого энергоблока в результате ранее неизвестных процессов, сопровождавших взрыв атомного реактора. Почему-то эта аномалия оказалась незамеченной официальной наукой или, как и на все необъяснимое, она просто закрыла на нее глаза… В это действительно сложно было поверить, и Макс сам сомневался в том, что все происходящее с ним не является лишь плодом его больной фантазии. И теперь Макс в очередной раз спешил к тому месту, где вот-вот должен открыться проход в ушедшие времена.
Спустившись по немного поржавевшей металлической лестнице, он оказался в длинном темном коридоре, освещенном редкими лампочками. Радиационный фон здесь был значительно выше, чем в помещениях по всему предыдущему маршруту, и это заставило его ускорить шаг. На полу лежали рваные фрагменты труб и бетонных конструкций, хотя снаружи повреждений видно не было. Ноги все сильнее утопали в вязкой пыли.
Макс шел, что-то неразборчиво шепча бледными пересохшими губами и всматриваясь в бесформенную серую массу, частично накрытую полотном брезента. Та же часть, что была открыта для обзора, переливалась в свете фонаря оттенками черного или проступала желтыми пятнами окисляющихся изотопов урана, источающих запредельный радиационный фон.