Но, несмотря на крайнюю нехватку знаний, ему казалось, что шаг за шагом его организм привыкал к необычным для себя условиям, он чувствовал это. Единственное, что он понял еще в первые дни – нужно было время, чтобы постепенно подготовить себя к жизни в постъядерном мире. Но его уже не было. Отсутствие же поблизости чистых территорий, где можно было бы перевести дух и хоть немного очистить организм от набранных радионуклидов, ставило точку в любых мыслях о дополнительной подготовке. Он был обречен на ежеминутное и ежесекундное сверхоблучение. Нужно было научиться жить с радиацией, опираясь на весь свой предыдущий опыт и оставшийся ресурс организма. На сколько его хватит, вряд ли можно было спрогнозировать с определенной степенью точности.
Но почему она не убила его до сих пор? Не один день он потратил на то, чтобы попытаться хоть немного разобраться в этом вопросе, читая, беседуя со специалистами и приводя в единую систему все те знания, что по крохам собирались в его архиве долгие годы. Не было сомнений, что некоторые люди были способны развить в себе своего рода органическое привыкание к радиации, постепенно повышая дозы облучения. Будто организмом вырабатывался некий антиоксидант, не дающий разрушить тело, или же некая внутренняя энергия создавала надежную защиту, которую было неспособно пробить ионизирующее излучение.
Может быть, этот щит был дан изначально, еще при рождении, и какая-то неведомая сила определяла, кто способен выжить в случае радиационной катастрофы, а кто – нет. А может быть за это отвечал простой набор генов… может… может… Он блуждал в этих «может»… Алекс нашел для себя простую аналогию с алкоголем – один принимает его в больших дозах и не пьянеет, другому достаточно двадцати граммов. Это порой определяется на генном уровне, но вместе с этим тренируется и в течение жизни… Может быть, воздействие радиации в чем-то схоже с этим явлением? Но главное было не заиграться и не потерять бдительности, бездумно бросаясь в поля высокой радиации. Достаточно одного неверного шага или минуты промедления, и скрытый ресурс организма уже будет не в состоянии справиться с обрушившимся не него потоком разъяренных нейтронов. Человек с радиацией все же был на «Вы». К сожалению, все свои теории Алекс мог проверить только на самом себе.
Но примеров из практики тоже оказалось достаточно. Нужно было лишь устремить свой взгляд к тому объекту, над которым он работал, и который стал его убежищем. Защитную арку над старым саркофагом Чернобыльской атомной станции возводили два типа людей – одни из них попали на подобное строительство впервые в погоне за длинным рублем, другие же пришли сознательно. Средний возраст последних приближался к пятидесяти, а иногда и переваливал за эту цифру. И в личном деле каждого из них значилось: «Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС». Эти люди никогда не жаловались на плохое самочувствие и всегда спокойно шли даже в те места, находиться в которых было категорически запрещено. Они состарились рядом с чернобыльским саркофагом и точно знали, что такое радиация, и на что они сами способны. Ни разу Алекс не видел в них страха. Казалось, что радиация, подобно собаке, чувствовала тех, кто боится, по чьему телу разбегаются импульсы ужаса и лишь ожидала подходящего момента, чтобы сбить свою жертву с ног и впиться в жизненно важные органы.