У мсье де Санси было два сына. Один был пажом из свиты Генриха IV. Устав носить пешком светильник перед королем, он счел за лучшее купить иноходца и разъезжать перед королем верхом. Король решил, что подобная роскошь — слишком большая честь для простого пажа. Он спросил, кто это, узнал, что это сын де Санси, и приказал, чтобы по приезде в Лувр его высекли.
Во время экзекуции паж орал «par la mort!»[3], но он картавил, и вместо «par la mort!» у него выходили «pa-la-mort!» Кличка прижилась, и с тех пор его звали Паламор.
Это был приятный человек, говорит Таллеман де Рео. Однажды он встретился с мадам де Геменэ на Орлеанской дороге. Она возвращалась в Париж, а ему надоело скакать верхом, потому что погода была отвратительная. Он приблизился к карете мадам де Геменэ и остановил ее.
— А, мадам, — сказал он, — разве вы не знаете, что в долине Торфу полно бандитов? А вы едете в одиночестве. Я буду вашим защитником.
— Благодарю вас, — ответила она, — но я не боюсь.
— А, мадам, — подхватил Паламор, — пусть никогда не скажут, что я бросил вас в беде.
И, сказав это, открыл дверцу и, уже не обращая на нее внимания, уселся в карету, предоставив своей лошади бежать за ними, будто собачонка.
В Риме в день, когда мадам де Бриссак, жена посла, должна была посетить виноградники Медичи, он отправился вперед проверить, нет ли в чем недостатка. Вдруг он увидел пустую нишу. Накануне из нее убрали на реставрацию статую.
— Нет, это нехорошо, — сказал он. Быстро разделся, спрятал свой костюм и занял место в нише в позе Аполлона.
К пятидесяти годам его называли «папаша Паламор». Имя Санси было окончательно забыто.
Поведение его было безупречно. Только в комнате его все святые были обязательно на конях и со шпагами, как святой Морис и святой Мартин.
Второй сын господина де Санси был послом в Константинополе, после чего постригся в монахи. Но вернемся к Сюлли. Его первой служебной обязанностью было проверять пропуска при осаде Амьена. В финансах он разбирался слабо. И, едва сделавшись суперинтендантом, он приблизил к себе некоего Анжа Копеля, сеньора де Люа. Этот сеньор был одновременно писателем. Он, верный своему господину (случай редкий), опубликовал во время опалы Сюлли маленькую книжечку, полную восхвалений суперинтенданта, озаглавленную «Наперсник».
Де Люа был арестован и посажен в тюрьму из-за этой книжки. Когда судебный следователь задал ему обычный вопрос:
— Обещаете ли вы говорить правду?
— Чума вас раздери! — ответил он. — Нет! Теперь-то я поостерегусь. Ведь я сейчас перед вами только из-за того, что ее говорил.