— Оставил! Разве я не говорил?
— Нет, по-моему. А я могу его увидеть?
— Письмо у меня на работе. Но я могу процитировать одну фразу, которую запомнил наизусть: «Я ненавижу этого старого Лицедея («Лицедея» — с большой буквы) и тех, кто стоит за ним!» Правда интересно?
— И кто этот Лицедей?
— Он не назвал ни одного имени!
«Лицедей… Зинаида — лицедейка… Повсюду одни лицедеи! Жизнь театр! Что говорил Леонид Максимович о письме Зинаиды? Что-то там было… ключ… она пишет о Елене и о себе… о ком еще? Ни о ком больше… кажется… В самом начале о том, как она узнала о смерти Елены… вот! Соседи сказали! Кто именно? А может, Лицедей? Они же из одного цеха! Вряд ли совпадение… и если Лицедей и дилер — одно и то же лицо… А что? Кажется, получается! Он ей рассказал о смерти Елены, как и мне в свое время! А она ему — что-то о пакете, оставленном Еленой… могла ведь… а Лицедей сообщил шефу… и тот решил убрать ее… Допустим! А как это выглядит технически? Кто убивает? Можно нанять профессионального киллера… Но говорят, у них свой почерк, а здесь — разные убийства… не получается… Может, Лицедей? Стар он для таких вещей… но отравить… вполне может… пришел к Елене, они ведь дружили… попросил снотворное, спать, говорит, не могу… и положил таблетку стрихнина… среди других… Мог ли он? Как он о ней тогда говорил… и выспрашивал меня… настырно… что-то в нем было такое… скользкое… и как он вдруг… словно шарик, из которого воздух выпустили… Мог! Лицедей! Сбить машиной — нет… а отравить — мог! И Ларису — вряд ли… А может, сам шеф? Кто? Из пяти, известных мне? Пошли по второму кругу… Мадам Бодючка? Нет! Не ее уровень! Игорь Петрович? Да! Но… стоп! Его же не было в городе! Лидия Антоновна… когда я ей звонила… что же она сказала? А, билет на самолет ему заказала… на пятнадцатое декабря… Лариса была убита шестнадцатого… Ситников? Мог! Но… во-первых, он знал Зинаиду в лицо… и так далее… А потом эта извращенная эстетика! Лилии… свет… Ситников, с вечно расстегнутой верхней пуговицей на рубахе, полураспущенном галстуке… нет! Скорее Добродеев! Не думаю… нет! Он трус! Ни за что бы не остался там после убийства! А убийца не торопился… какую сцену устроил… придумал в своем больном воображении… Что-то тут еще… какая-то мысль… ага! Почему ее тащили? Причину я вижу только одну! Убийца не мог се поднять! И еще… Что? Сейчас… сейчас… запах! Ну да, запах… Одуряюще, тошнотворно пахли лилии! Нет! Не лилии! Неужели? Не может быть… Ах! Все!»
— Знаю! — Последнее слово вырывается вслух.
— Знаете? — Леонид Максимович полон любопытства. — Вы уверены? У вас еще две минуты осталось!