— А потом что?
— Да ничего! Толик исчез. Алина если и страдала, то виду не подавала. Ходила с высоко поднятой головой. Глаз не прятала. Игорь Петрович отправил ее в командировку на несколько недель. Он хоть и сухарь, но, мне кажется, сочувствовал ей и даже симпатизировал. Ну, уехала она, а тут конец зимы, солнце, весна, новая жизнь… Вернулась она на работу в начале апреля, красивая, нарядная, в белом пальто — она белое любила, — веселая, смеется… Ну, думаю, — Лидия Антоновна глубоко вздохнула, — пронесло.
— А Анатолий Константинович?
— Он после того случая на работе больше не появился. Его мадам принесла заявление об уходе. И все. А через четыре недели Алиночки не стало. Десятого мая. И знаете, мне кажется, она чувствовала что-то. У нас первого был вечер — мы тут все праздники отмечаем, и церковные, и советские, — и ее попросили спеть. У нее был замечательный голос, сильный, глубокий, жаль, что она никогда не училась… Она спела романс «Не уходи, побудь со мною». Спела с таким чувством, с такой тоской, что женщины наши прослезились, — Лидия Антоновна, не стесняясь, заплакала, вытирая глаза скомканным мокрым носовым платочком. — Ну а потом, одиннадцатого мая, нам звонят на работу и сообщают, что вечером десятого ее сбила машина, где-то около ее дома… Было следствие, припомнили историю с сухим молоком, ходили к нам примерно с месяц, спрашивали, искали, да тем дело и кончилось. Машину, что ее сбила, так и не нашли. Я до сих пор успокоиться не могу, — Лидия Антоновна всхлипнула, — она была необыкновенная! Таких, как она, больше нет! Хотя ее многие не любили и считали, что она у нас все равно не задержится. Но я думаю, что… — Она колеблется мгновение, а потом, решившись, продолжает: — Не все так просто было с ней. Наш Игорь Петрович, умнейший человек, он великолепно разбирается в людях, он же ее не уволил после той сухомолочной истории, оставил… Что-то, видно, было в ней, что импонировало ему. И меня это не удивляет, в ней была порода! Кто знает, что было бы дальше, если бы не эта нелепая смерть… — Фантазия неисправимого романтика Лидии Антоновны расправляла крылья и была готова взлететь… Но тут она посмотрела на часы и воскликнула: — Как бежит время! Мне уже пора!
И пока они допивали кофе, Екатерина спросила:
— А вы давно знаете Игоря Петровича?
— Лет тридцать, не меньше, — улыбнулась Лидия Антоновна. — Я у него на кафедре проработала большую часть своей жизни. Вот он и пригласил меня к себе, а то сидела бы сейчас дома…
— Почему дома? — удивилась Екатерина. — Кафедра-то ваша существует!