За день до того, как вернуться в город, Соня сбежала. Ночь она провела с Андреем, а под утро, когда он уснул, пробралась в домик, где спали девчонки, тихонько, чтобы никого не разбудить, собрала свои вещи и отправилась на автобусную остановку.
Трясясь в «ПАЗике», на котором она рассчитывала добраться до Искитима, чтобы пересесть на электричку, Соня чувствовала себя почти счастливой. Она не могла вернуться в город вместе с Вершининым. Откуда у нее появился подобный вкус к страданиям, она не знала. Возможно, она привыкла к этому, пока жила с Деминым. Но одной ей было в сто раз спокойнее, чем если бы рядом находился Андрей. По крайней мере, не нужно гадать, что ждет их по возвращении, будут ли они вместе или разбегутся в разные стороны. Она бы не пережила, если б он, проводив ее до подъезда, коснулся губами щеки и сказал дежурную фразу: «Я тебе позвоню, малыш…».
Через пару часов Соня уже выходила из электрички на вокзале в Новосибирске. Город встретил ее теплым летним дождем, таким редким, что она даже не стала доставать зонт. Вскоре дождик и вовсе прекратился. Из-за туч выглянуло солнце — оно будто играло в прятки с городом, изнывающим в ожидании настоящего ливня с грозой как избавления от тропического, душного зноя. Соня почувствовала, что зверски голодна, и решила зайти в какое-нибудь кафе или пиццерию — дома точно не было ничего съестного.
Она вошла в первое попавшееся кафе на Вокзальной магистрали, села за столик и сделала заказ, быстро выбрав какое-то горячее, салат и чай. За соседним столиком, как раз за ее спиной, сидели какие-то парни. Они что-то оживленно обсуждали, хохоча на все заведение. Соня этого терпеть не могла, но ей так хотелось есть, что она вынуждена была остаться, тем более что заказ уже принесли.
— И вот эта сучка, начальница моя, ушла в отпуск в самое лучшее время… а меня не отпустили, велели ее дожидаться… да еще и часть вакансий, которыми она занимается, на меня повесили… — говорил один из них.
Соне стало интересно. Голос был знакомым, даже слишком. Хоть у нее и не очень хорошая память на мужские голоса.
— Ну так это же хорошо, будешь при бабках…
— Да ладно, какие там бабки… пятьдесят процентов я должен ей отдать… Нет, ну где логика? Она в отпуске, загорает, купается, да просто ни хрена не делает, а я в городе парюсь, вкалываю за нее, да еще и деньгами должен делиться! И вы думаете, она мне за это спасибо скажет? Хренушки! Такая стерва…
В их агентстве было заведено: сотрудник, взявший на себя обязательства вести вакансии коллеги, должен делиться фифти-фифти. Ни у кого, кроме Сони, не было окладов, поэтому человек, уходивший в отпуск, мог остаться без денег. Вот Лилия Вадимовна и ввела такую схему. Сегодня ты поделился с ближним — завтра ближний поделится с тобой. Все справедливо, по-христиански. Но кое-кого, похоже, подобный порядок вещей не устраивал. Особенно если учесть, что ее вакансии были самыми дорогими…