— Хорошо, едем к вам, Саша Князев! Только как можно скорее! Я боюсь потерять сознание! — немного резко произнесла молодая женщина, устав от его болтовни.
Юнец громко свистнул, и уже через мгновение перед ними стояла пролетка с возницей.
— Я могу вам помочь понести вашу поклажу, — предложил он учтиво, взглянув на небольшой саквояж в руках девицы, в котором хранилась приличная сумма, полученная от Зинаиды за рубины.
— Нет! — поспешно ответила Акулина. — Это все, что у меня есть. Позвольте, Саша, ощущать связь с моим прошлым хотя бы таким образом.
Юнец кивнул и помог ей устроиться на жестком сиденье пролетки, после чего, назвав адрес, попросил крупного рыжего человека, лицо которого было в пыли и напоминало темную недовольную маску, доставить его с сестрой домой.
— Не удивляйтесь! — добродушно прошептал на ухо Акулине ее новый знакомый. — Я подумал, чтобы не запятнать вашу честь, стоит назвать вас моей сестрой.
— Вы так благородны, Саша Князев, — произнесла молодая женщина. Ей предстояло пережить еще одно испытание: сильную тряску в пролетке по дороге «домой».
Квартира Саши Князева находилась в рабочем районе — неподалеку была фабрика, поэтому в округе жили преимущественно те, кто там трудился. Рабочий день закончился, и на улицах была суета. Уставшие люди спешили по домам или в питейные заведения, желая отдохнуть от долго трудового дня. Акулина впервые оказалась в этой части Петербурга. Как правило, она обследовала поместья, находящиеся ближе к Москве, в компании Василия, а по возвращению они тратили деньги на развлечения и ночевки в дорогих гостиницах центральной части города. Когда «заработок» иссякал, они возвращались в свои две комнатки, в которых хранились их немногочисленные пожитки и подготавливались к следующей поездке с целью наживы.
Саша Князев, как он доложил во время утомительной поездки в пролетке, жил с матерью и бабой Аксиньей, которая являлась хозяйкой квартиры и сдавала часть комнат им в наем. Это жилье для любимой матушки-крестьянки приобрел когда-то сын, сумевший открыть свое гончарное дело, а после целую фабрику по производству кирпича. Свою единственную родственницу — мать — он забрал из деревни в Петербург. Сначала пожилая женщина жила в наемной квартире, а потом переехала в собственное жилье. Сын погиб при странных обстоятельствах, как подозревало следствие, — то были происки конкурентов. После его смерти баба Аксинья осталась совсем одна. Наследства ей не досталось, на все имущество претендовала артистка балета, которая сожительствовала с молодым мужчиной «во грехе», т. е. без заключения официального брака. Старушке предлагали свои услуги юркие адвокаты, но она решила: сына все равно не вернуть, да и деньги его не заменят, и позволила балерине императорского театра решать по совести. И артистка, поразмыслив, вынесла вердикт: в старости богатство ни к чему!