— Кто теперь скажет.
Кинкейд пожал плечами.
— Пойми, для меня ребенок — не щенок. Умер один, ничего, заведем другого. Как только Салли потеряла ребенка, у меня не было причин оставаться. Ты же был ее новой игрушкой, и я, по большому счету, сделался ей не нужен, — он вздохнул. — Скажу честно, это решение далось мне нелегко, ведь я отказывался от немалых денег. И все же я не жалею. Позже я женился на другой женщине, и у нас с ней было двое детишек, а потом наши пути разошлись. Я навещаю дочерей по выходным, и для меня как отца этого достаточно.
Алекс потушил свою сигарету.
— Ладно, мне пора сваливать отсюда, — сказал он и попытался встать.
— Нет, я бы на твоем месте остался, — возразил Кинкейд и толкнул его на кровать. — В некотором смысле у нас с тобой много общего. Пусть ты мне и не родной сын, но я тебе вроде как отчим. Потому что ты ребенок моей бывшей жены.
— Но ведь я не ее ребенок.
— Послушай, Салли любила тебя до безумия. И если ей пришлось ради тебя нарушить кое-какие правила, это ничего не меняет.
— То есть юридически я ее сын?
— Черт, откуда мне знать? На твоем месте я не стал бы забивать голову такими вопросами. Чтобы получить тебя, она была готова на все — и даже сейчас она не скажет тебе всей правды. Она никогда не признает, что ради тебя пошла на нарушение закона.
— А ты считаешь, что она на него пошла?
— Это меня не касается. Имея кучу денег, она привыкла всегда получать то, что хочет. Дело в другом — этого не хотелось мне.
— Понятно, — произнес Алекс и потянулся за очередной сигаретой из лежащей на столе пачки. — Значит, нас двое.
— Двое?
— Да. Я и Каролин. Через несколько лет Салли принесла домой еще одного ребенка, девочку. Но ее она даже не пыталась выдать за своего ребенка. И не стала удочерять. Она всегда говорила, что незамужние женщины лишены права на усыновление детей, но я ей не верил. Если бы она захотела, то могла добиться чего угодно.
— Да, если бы раскошелилась, — согласился Кинкейд. — Кстати, приятель, а как твое имя?
— Алекс. Александр Макдауэлл.
Кинкейд поморщился.
— Мы собирались назвать нашего ребенка Сэмюэль. Сэмюэль Кинкейд.
— Хорошее имя.
— Это точно.
Через пять недель, когда Алекс наконец покинул бостонский дом, его уже звали Сэмюэль Кинкейд.
Исчезнуть оказалось на удивление легко и просто. Джон Кинкейд давно вырвался из цепких объятий Макдауэллов и теперь помог ему обзавестись всеми необходимыми документами, которые открывали для него новую жизнь. Он не стал читать мораль, не стал давать никаких напутствий. Он просто сунул ему пачку сигарет и сотню долларов и пообещал в трудный момент прийти на помощь.