По лицу Джона Кинкейда промелькнуло странное выражение.
— Мы не поддерживаем отношений более семнадцати лет, — сказал он. — Не думаю, что она сделает это. Слишком много воды утекло.
— С тех пор, как я родился, — заметил Алекс.
— Да.
Это единственное слово сразу сделало ненужными любые вопросы.
— Она могла бы разыскать тебя, если бы захотела, — заметил Алекс с горечью в голосе.
— Если ты так считаешь, с какой стати тебе понадобилось убегать из дома? Или ты хочешь, чтобы она нагрянула сюда, чтобы тебя вернуть?
— Я сам вернусь, — ответил Алекс, — как только буду готов. А до этого я бы хотел получить ответы на кое-какие вопросы, хорошо?
— Какие такие вопросы?
Алекс презрительно фыркнул.
— Я хотел встретиться с отцом. Скажи, что в этом ненормального? Эта часть моей жизни пуста. Салли никогда не говорила о тебе. Я ни разу не видел твоей фотографии. Все, что мне известно, — это то, что, когда я родился, ты бросил нас.
— И тебе хочется знать почему? — Кинкейд закурил пару сигарет и предложил одну Алексу. Кстати, спустя десять лет он умер от рака легких, и именно тогда Алекс бросил курить.
— Думаю, у меня есть такое право, — ответил он. — У меня есть право поближе узнать собственного отца.
Кинкейд вздохнул.
— Извини, дружище, но здесь я ничем не могу тебе помочь. Я не твой отец.
По идее, такой ответ должен был лишить его дара речи, но этого не произошло.
— Так вот почему ты бросил нас? Потому что у нее был роман с другим и она родила от него ребенка?
— Нет. Когда Салли забеременела, отцом ребенка был я. На этот счет у меня нет никаких сомнений.
Голова Алекса раскалывалась от боли. Но после этих слов боль сделалась просто невыносимой.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты не ребенок Салли. Наш ребенок родился мертвым. Салли же из той породы женщин, для которых не существует слова «нет». Я понятия не имею, где она нашла тебя, хотя наверняка щедро раскошелилась по такому случаю. Она принесла тебя домой и представила в качестве своего новорожденного сына. И если кое у кого и возникли сомнения на этот счет, им хватило ума держать язык за зубами.
— Но только не тебе?
— Ну я, как и все, держал язык за зубами. Просто я ушел. Наш с ней брак и без того уже висел на волоске, однако будущий ребенок удерживал меня от того, чтобы уйти. А как только он умер, у меня не было причин оставаться, чтобы поддерживать ложь Салли.
— Понимаю.
— Только не надо на меня так смотреть, — произнес Кинкейд с грубоватой теплотой. — Честное слово, здесь нет ничего личного. Я не сомневаюсь, что Салли любила тебя точно так же, как любила бы собственного ребенка.