— Молодец, что не бросил сеть, — похвалил Мих, снимая с впавшего в столбняк Волода моток с сетью. На самом деле Волод о ней просто забыл, а если бы вспомнил — бросил бы все: и сеть и нож, только бы уйти от жуткого чудовища! Он ничего не ответил, да и не мог — слишком сильно стучали зубы.
— Ничего, отойдет, — хлопнул парня по плечу Гер. — Зато теперь знаем, почему рыбы нет.
Мих не разделял его радости:
— Нам не повезло. Такой зверь распугает всю рыбу вокруг.
— И теперь мы не уйдем отсюда до отлива, — поддержал его Москаль. — Он будет поджидать нас. Зазеваешься и — оп! Надвое перекусит!
Он хохотнул, и Волод не понял, что здесь смешного. Они попали в ловушку. Сами забрались в нее, как безмозглые придонные твари забираются в ловушку Прича.
— До отлива мы все равно уходить не собирались, — сказал Мих. — Но если он распугает рыбу, нам самим есть будет нечего. А до отлива три дня.
— Считай, два, — сказал Гер, поднимая глаза на показавшуюся в небе луну.
— Пусть два. Но это лишь начало отлива. Вода сразу не спадет, значит, и нам не выбраться. Но это не значит, что будем сидеть и ждать отлива. Волод, хватит стучать зубами, помогай Геру. Все за работу.
Охотники осторожно исследовали прилегавшее к камням дно и выяснили, что далеко на север уходит длинная подводная коса, по которой можно передвигаться, не плавая. Впрочем, далеко от камней отходить не отваживались, помня о жутком звере, охотившемся где‑то поблизости. Хорошо, что, атакуя, зверь всегда показывался на поверхности, выставляя широкий раздвоенный плавник, так что его можно заметить издалека.
Люди расставили сети, укрепив их камнями, но все поставить не удалось. Наступившая ночь заставила свернуть работу. Приближаться к почерневшей воде было небезопасно, и охотники отошли вглубь островка, расположившись почти на самой его вершине. Некоторые твари Поймы уверенно чувствовали себя как в воде, так и на суше, поэтому на ночь Мих выставил охрану. Первым вызвался охранять лагерь Волод — все равно после случившегося не заснуть.
Он сидел на камне, глядя на размытую, цвета растворенной в воде крови дорожку лунного света. Огромная луна нависала над Поймой, глядя на человека равнодушным, повидавшим всякое взглядом. Луна властвовала над вселенной, и мелкие, не сравнимые с ней, звезды испуганно помаргивали в сторонке.
Товарищи спали рядом. Волод слышал их дыхание и думал о том, что ему повезло, что он мог бы не увидеть этой красоты, этой луны и ночной Поймы. Все для него закончилось бы. И запоздалый ужас охватил, сжав до пылинки в бездонном и полном миров космосе, и ни скалы, ни товарищи не защитят от смерти, которой дышит мир.