Фелисити выглядела изможденной, хотя ее светлые волосы были убраны от лица и затянуты изящным бантом. На ней было простое синее платье, оттенявшее синеву ее глаз, и нарядные туфельки на ногах. Она вздохнула, увидев Уэверли, и уселась к ней на кровать.
— Мы так за тебя волновались, — сказала она.
— Ты в порядке? С девочками все хорошо? — спросила Уэверли.
Фелисити сдержанно ответила:
— Они никому из нас не сделали ничего плохого.
Уэверли посмотрела за спину Фелисити. Сиделка устроилась на стуле возле двери, скрестив ноги. Ее брюки были слишком коротки ей, так что из-под них виднелись хлопковые носки. Она делала вид, что изучает медицинскую карту Уэверли, но было ясно, что она слушает разговор девочек.
— Как долго мы здесь пробыли? — спросила Уэверли.
— Они не пускают нас к часам. Все, что я знаю, это то, что я спала два раза.
— Где «Эмпирея»?
У Фелисити задрожала нижняя губа.
— Они говорят, что с тех пор, как мы улетели, с ними нет связи. Они ищут обломки.
Кровать покачнулась, и на какое-то мгновение Уэверли показалось, что она сейчас упадет. Разрушен. Ее дом. И все, кого она знала. Ее мама. И Киран.
Нет. Это невозможно. Если она поддастся на эту провокацию, она не будет знать, как жить дальше. Уэверли схватила Фелисити за руки и, подождав, пока их взгляды встретятся, прошептала:
— Это то, что они говорят, верно?
Фелисити втянула воздух между сжатых губ.
— Верно.
— Не сдавайся.
— Что ты имеешь в виду? — рассеянно спросила Фелисити.
Уэверли слишком хорошо знала свою подругу. После того как отец Уэверли погиб во время аварии в воздушном шлюзе, Фелисити, испугавшись, отдалилась от нее. Когда бы Уэверли ни заговаривала о своем отце и о том, как ей его не хватает, она чувствовала, что Фелисити честно пытается слушать, честно пытается произнести нужные слова. Но она всегда ухитрялась сменить тему и переключить внимание Уэверли на что-нибудь более радостное.
— Я не хочу веселиться! Я хочу грустить! — закричала она однажды, но Фелисити, наверное, ее не услышала. После этого их дружба стала совсем другой. Они до сих пор называли друг друга лучшими подругами, но на самом деле они уже давно не были близки. Уэверли знала, что это не ее вина, Фелисити просто была не очень сильной. Но ей все равно было больно.
Однако в сложившейся ситуации девочкам не оставалось ничего другого, кроме как быть сильными.
Уэверли дотянулась до руки Фелисити и так сильно сжала ее, что услышала хруст ее пальцев.
— Мне нужно, чтобы ты была храброй вместе со мной, Фелисити. Ты можешь сделать это?
— Конечно, — сказала Фелисити, но осторожно высвободила пальцы из ладони Уэверли.