Несмотря на то, что он любил ласку, направленную на него, вектор её направленности вскоре вскружил ему голову или, правильнее сказать, замутил её совсем, и он с большим удовольствием вырвался из ласковых лап, и, взмахнув крыльями, полетел в ночь.
Единственное разумное, что ему удалось получить, состояло в том, что они улетели к какой-то Фатенот, поэтому Хамми настроил нюх на глеев и полетел по их пути. Если бы он стал глеем, то вряд ли поймал остатки запаха, развеянного ветром, но Хамми достаточно только следа, и где-то под утро он оказался среди зелёных вершин небольших горок, между которыми он увидел озеро. Посередине его темнел остров с единственным домом, в башне которого горел огонёк.
Хамми опустился на подоконник открытого окна и осмотрел комнату, освещённую мерцающей свечей, горящую только для вида, так как огонь оказался холодным. За старинным станком сидела женщина, о возрасте которой нельзя сказать ничего определённого.
Она перебирала разноцветные, диковинные нити, покрывающие узором кусок холста, растянутого на валках, и что-то шептала, неслышное, понятное ей самой. Прозрачная слеза выкатилась у неё из глаза на радостной половине лица, в то время как вторая половина, грустная, никаких эмоций не выражала и оставалась, как застывшая маска.
Слеза упала на нитку, растворяя её краску и меняя узор, но женщина или девушка того не замечала, без остатка предаваясь своим грустным мыслям. Перед женщиной стояло медное зеркало, закрытое чёрной материей, точно кто-то, родной, умер, и скорбь расплылась по всей комнате.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросил Хамми с подоконника.
— Чем вы можете мне помочь, — не поворачиваясь, ответила женщина, — здесь может помочь только смерть.
— Смерть не всегда помогает, — заметил Хамми.
— Вы правы, — согласилась Фатенот и добавила:
— А вам я помогу.
Она принялась перебирать нити и, через некоторое время, удивлённо сказала:
— Вас нигде нет.
Повернувшись, она увидела на подоконнике кота, и всплеснула руками:
— Ты не существуешь?!
— Можете меня потрогать, — согласился он. Фатенот погладила его, потом взяла на колени и принялась снова перебирать нити. Через некоторое время она остановила пальцы и всмотрелась в полотно.
— Ты существуешь в петле, — удивилась она, рассматривая Хамми, как чудо.
— Ты тоже можешь так существовать, — поднял на неё глаза Хамми.
— Да, ты прав, — Фатенот растерянно потеребила нитки, а потом лихорадочно начала что-то искать.
— Подожди, помоги мне, — сказал Хамми и напомнил: — Ты обещала.
Он расспросил её о Бартазаре Блуте, о Элайни и она ему всё рассказала. Потом посмотрела нити и выложила их будущее.