Холодно посмотрев на Мо, Маргина подумала, что в космосе этих Мо, как Педро в Бразилии и решила, что пусть так и будет и пусть этот Мо катится к чертовой матери. Со злости она представила эту мать в образе лягушки с рогами и пожалела, что не поставила рога Мо. Мо, прочитав её симпоты, тут же приделал себе рога, полагая, что это красиво, а Маргина сейчас же закрылась и решила, что перед Мо не откроется никогда в жизни.
— Кто она? — спросила Маргина, понимая, что ей это не нужно.
— Её зовут Манароис, — поделился Мо и та теплота, с которой он назвал её имя, поразила Маргину больше, чем измена Мо. «Он её любит!?» — почему-то удивилась Маргина, не предполагая в Мо такого горячего чувства к другой женщине.
— Чем же тебя она покорила? — спросила Маргина, и хор Мо ответил:
— Она искренняя, — немного подумав, противные Мо добавили: — А ты хитрая.
Маргина, разряжаясь, долго хохотала, а потом обернулась к Мо и сказала: — Она наивная дурочка и, так же, как и я, ещё пожалеет о своей любви.
Маргина обернулась к Байли и сказала:
— Пойдём отсюда.
***
— Леметрия! — раздался крик снизу. — Вы что там делаете?
Услышав крик, Леметрия чуть не свалилась вниз с головы статуи Харома, хорошо, что Чери успела её придержать. Перегнувшись через край, Леметрия увидела внизу Перчика и какого-то мальчика.
— Перчик, что ты здесь делаешь? — задала встречный вопрос Леметрия, понимая, что глупее вопроса нет. Соответственно, одним словом рассказать, что он здесь делает, Перчик не мог и принялся что-то морозить, но так как Леметрия ничего не расслышала, то он крикнул ей снизу:
— Спускайся ко мне.
Пожелание правильное, но опуститься вниз Чери и Леметрия могли, только свалившись, так как обрывающиеся вниз плечи каменной фигуры не давали возможности спуститься. Сидящий перед статуей крылатый зверь, представлял площадку для прыжка, но на его затылке валялись какие-то кости, к тому же, такой прыжок сопоставим со смертельным трюком. Чери подошла к лежащему змею, и погладила голову Гаркуши.
— Гаркуша, будь любезен, опусти нас вниз.
Гаркуша открыл один глаз, и с него одиноко скатилась слеза.
— Я не могу покинуть Хенка, — едва прошептал он и снова закрыл глаз. Дальнейшие уговоры Чери ничего не дали: змей лежал с закрытыми глазами и не отвечал. Чтобы использовать волшебство, для того, чтобы опуститься не могло быть и речи – змей начисто блокировал чародейство.
Если бы они имели мэтлоступэ, то, прыгнув вниз, до самой земли, где действие блокировки змея ослабевало, могли бы им воспользоваться. Правда, и такой трюк мог закончиться плохо. Леметрия и Чери, свесив ноги вниз, сели на камень, являющийся головой статуи, и загрустили.