Соколов позвал Жеребцова:
— Едем к Трахману!
Сыщики легко вспрыгнули в поджидавшие их сани. Застоявшиеся кони резво понеслись по ночной Москве. Над головой бездонная чернота неба уходила в провальную космическую беспредельность. Одинокая звезда лила на землю золотую слезу. Угадывался скорый рассвет.
В Перуновском переулке Жеребцов постучал в окошко. В глубине комнаты вспыхнула свеча. Заспанный женский голос зевнул:
— Вань, ты, что ль?
Дверь отлипла, и на пороге сыщики увидали молодую красивую женщину в одной ночной рубахе и босиком. Она вскрикнула:
— Ой, кто вы?
— Не пугайтесь, сударыня! — с возможной деликатностью произнес Соколов. — Мы из полиции. Где ваш муж?
— Вчера утром он сказал, что будет на службе готовить годовой отчет и приедет лишь нынче. Что-нибудь случилось? — Вдруг женщина спохватилась: — Вы проходите, я сейчас.
Через минуту она явилась в простеньком платьице. Соколов показал ей перстень. От воздействия жара золото покрылось цветастыми разводами.
— Это перстень мужа! — воскликнула женщина.
— А вот это? — Соколов достал из кармана черепаховые очки.
— И это его! Но почему оправа обгорела? Что произошло?
— На муже что вчера было надето?
— Пиджак из английского сукна с золотыми пуговицами...Узнав о случившемся, женщина зашлась в безутешных рыданиях. Но впереди ее ждало еще одно испытание. Труп был уже отправлен в морг, находившийся рядом с пожарным депо — на Скобелевской площади. Когда женщина вгляделась в обугленные черты лица, то лишь успела прошептать:
— Это он... — и потеряла сознание.
Солнце поднялось над горизонтом и весело сияло на высоких маковках церквей. День занимался морозным, солнечным, праздничным.
Хоронили Ивана Трахмана на Миусском кладбище. За гробом шло несколько тысяч человек. Те, кто вчера нес ему свои рубли, сегодня клали на гроб цветы и венки. “Благодетель!”, "Друг простых людей!”, “Защитник бедных!” — то и дело доносилось из толпы. В народе громко роптали: “Ивана Спиридоновича убили за то, что он хотел несчастных и обездоленных сделать богатыми и счастливыми!” И все, не таясь, ругали предательское правительство и требовали отыскать и покарать злодеев, а также вернуть вклады с процентами.
Вдова уже не плакала. Черными кругами глаз она глядела на гроб, и пересохшие губы шептали слова отчаяния и горя.
Соколову было жаль молодую красивую женщину. На девятый день смерти он приехал в Перуновский. Анна была во всем траурном. Она встретила сыщика спокойно и молчаливо, предложила помянуть мужа. На комоде в обрамлении траурной ленты стоял фотографический портрет Ивана Трахмана.