В абсолютной тишине слышно было, как тихо дышит Диана. Дмитрий Борисович снова протер очки, испытующе посмотрел на товарищей своими близорукими глазами.
— Как понять все это? — спросил он наконец.
— Похоже на весьма серьезный документ, на завещание, скажем, — сказал Иван Семенович.
— Да я не про то. Но ведь тут весьма важные сведения, вот я о чем. Золото, например, — размышлял вслух Дмитрий Борисович.
— Когда речь заходит о золоте, да еще в такой определенной форме, мы, геологи, обязаны прислушиваться, — ответил Иван Семенович. — Между прочим, товарищи, указания, которые дает нам пергамент, проливают свет и на некоторые другие известные нам факты.
— То есть?
— Я как-то говорил вам, что в свое время на Остром бугре пытались добывать золото.
— Да, да, — заметила Лида.
— Попробовали и бросили, так как выходы его были ничтожно малы. И золотоносные жилы обрывались так же близко от поверхности, как и медные. Если этот пергамент говорит правду…
— Тогда?
— Тогда, выходит, золотые жилы возникают, как и медные, опять где-то в середине нашего капризного бугра. Что ж, это открывает перед нами новые перспективы… — И Иван Семенович погрузился в размышления.
Заговорила Лида:
— Дмитрий Борисович, разве Пронис — скифское имя? Мне почему-то кажется… я, конечно, не знаю… но в нем вроде слышится что-то греческое…
— По звучанию это, безусловно, греческое имя, — подтвердил археолог.
— И язык текста тоже греческий… хотя и с примесью какого-то другого?..
— Да.
— Следовательно, это не скифский документ?
— Видите ли, не так просто все решается. Возраст документа и его местонахождение невольно связывают его со скифами — ведь Острый бугор, как и вся эта местность, входит в район поселений древних скифов. Таким образом, я допускаю…
— При чем же тогда греческое имя и греческий язык? — не унималась Лида.
— Ну, греки вообще тоже могли здесь быть… например, какие-то там купцы, что ли. Они вообще далеко проникали… Однако что вы от меня хотите, Лида? Я просто сделал допущение, вполне закономерное. Разумеется, я не могу его сейчас доказать. А вы ухватились, как назойливый оппонент…
— Что вы, Дмитрий Борисович, это я просто потому, что не понимаю, — почти испугалась девушка.
— Тем более, — продолжал археолог уже более снисходительно, — что в тексте имеются неясные места.
— А именно? — поинтересовался Иван Семенович.
— Ну, вот, например. Что такое «факелы вверх» и «факелы вниз»? Что такое «четыре головы» и «три коня»? Опять же «пятая голова и кабан»? Что имел в виду автор?
— Может, это какой-нибудь шифр? — высказала предположение Лида.