— Хорошо, — сказал Максон, покоряясь.
Король стиснул локоть сына и повел его за собой, оставив меня стоять столбом. Максон оглянулся через плечо и одними губами прошептал: «Прости». Я слабо улыбнулась в ответ.
Я не боялась короля. И повстанцев тоже. Я знала, что значит для меня Максон, и была твердо уверена, что в конце концов все так или иначе будет хорошо.
После того как Мэри, невыносимо ухмыляясь, помогла мне переодеться, я отправилась в Женский зал, радуясь дождю, который все еще шел. Теперь с дождем у меня навсегда будут связаны особые воспоминания.
Однако пока мы с Максоном, забыв обо всем, пребывали в своем мире, ультиматум, который предъявили повстанцы девушкам из Элиты, никуда не делся. Все сидели хмурые и встревоженные.
Селеста молча красила ногти за столиком по соседству, и я видела, что рука у нее время от времени начинала дрожать. Она раз за разом стирала лак и перекрашивала испорченный ноготь заново. Элиза держала в руках книгу, но ее рассеянный взгляд был устремлен за окно, на пелену дождя. Разговоры не клеились.
— Как там дела, как ты думаешь? — спросила меня Крисс, и ее рука застыла над подушкой, которую она вышивала.
— Не знаю, — отозвалась я негромко. — Вряд ли они стали бы разбрасываться пустыми угрозами.
Я пыталась записать мелодию, которая крутилась у меня в голове. Уже месяцев шесть я ничего не сочиняла. Что толку, если на вечеринках люди все равно предпочитают классику.
— Думаешь, от нас скрывают количество жертв? — спросила она.
— Все возможно. Если мы уедем, это будет победа повстанцев.
Крисс сделала еще один стежок:
— Я никуда не уеду, что бы ни случилось.
Что-то в ее тоне навело меня на мысль, что эти слова были адресованы мне. Чтобы я знала: она не собирается отступаться от Максона.
— И я тоже, — заявила я.
Следующий день был как две капли воды похож на предыдущий, хотя я никогда раньше не огорчалась ясной погоде. Висевшая в воздухе атмосфера тревоги была почти физически осязаемой, так что нам не оставалось ничего иного, кроме как сидеть и ждать. Я не находила себе места, хотелось куда-то бежать, делать хоть что-то, лишь бы чем-то заняться.
После обеда в Женский зал вернулись не все. Элиза читала книгу, я устроилась за столом с нотами. Крисс с Селестой не было. Минут через десять Крисс появилась со стопкой бумаги и коробкой цветных карандашей.
— Чем ты занимаешься? — поинтересовалась я.
— Чем угодно, лишь бы отвлечься, — пожала она плечами.
Она долго сидела молча, застыв над листком бумаги с красным карандашом в руке.
— Я не понимаю, что делать, — наконец произнесла она. — Я знаю, что людям грозит опасность, но я люблю его. И не хочу уезжать.