Между тем Анне Гавриловне доложили о новом госте, и та поспешила в прихожую. Молодой человек, лет около тридцати, в синем гвардейском мундире Семёновского полка терпеливо ожидал графиню. Увидев её, мсье Жан-Анри Моризо, с лёгкой руки Петра I, прозванный Иваном Андреевичем Моризо, тут же, со светлой улыбкой, поцеловал руку Анне Гавриловне и на чистом русском спросил:
— Как ваше здоровье, Анна Гавриловна?
— Спасибо вам, не жалуюсь, — улыбаясь, ответила Анна Гавриловна. Она относилась к молодому человеку с симпатией и рада, что он принадлежит к кругу друзей мужа.
— Павел Иванович в кабинете, — многозначительно доложила она, так как игра в карты в недалёкие времена Петра I совсем не поощрялась.
— У вас гости? — спросил Моризо, проходя в зал и потирая руки.
— У нас Маша Меншикова, вы наверно её и уже видели, — подняла на него прищуренные глаза графиня.
— Признаться, издалека, на помолвке, — согласился с ней Жан-Анри.
— Только она с женихом графом Петром Сапегой, — предупредила Анна Гавриловна и погрозила пальчиком, — а то я знаю вас.
Жан-Анри улыбнулся, Анна Гавриловна явно преувеличила его подвиги, пусть он и не стремился в монахи. Анна Гавриловна провела его на свою половину и представила его баронессе Марфе Ивановне, а потом Маше Меншиковой. Жан-Анри поцеловал ей руку и, улыбаясь, сказал:
— Вы разбили мне сердце, Маша.
— Отчего же, — смущаясь, спросила Маша.
— Я могу вызвать вашего жениха на дуэль и убить, — сказал Жан-Анри и, увидев неподдельный страх в глазах Маши, улыбаясь, добавил, — но тем самым разобью ваше сердце, а от этого вы дважды разобьёте моё.
Маша счастливо улыбнулась, а Жан-Анри добавил:
— Сейчас я освобожу вашего любимого, — и прошёл в кабинет.
— Приветствую вас, господа, — с улыбкой поздоровался Жан-Анри, и взоры играющих тут же переместились на него.
— А не сыграть нам в квинтич, Иван Андреевич, — сказал ему светлейший князь, пожимая руку.
— С удовольствием, — согласился Жан-Анри, пожимая руки Ягужинскому и Остерману и представившись Петру Сапеге.
— Петя, сынок, иди к Маше. Она, поди, соскучилась, — сказал Меншиков зятю, и, улыбаясь, добавил: — А то, я смотрю, игра тебе не в сладость.
Князь Пётр Сапега с удовольствием поднялся из-за стола и, попрощавшись, быстро вышел.
— Ну-с, в банке десять рублей, — сказал Меншиков и положил пяток новых золотых с левым профилем Екатерины I. Посмотрел на игроков и перетасовал карты, а потом молчаливо протянул карты Остерману и тот сдвинул. Светлейший князь раздал по одной на круг и вскрыл свою десятку:
— Что скажешь, Павел Иванович? — Ягужинский глянул мельком на карту и сказал: — Банк.