Меншиков хмыкнул и бросил ему одну.
— Ещё, — невозмутимо улыбаясь, сказал Ягужинский. Меншиков бросил вторую карту.
— Свои, — сказал Ягужинский, глядя на Меншикова. Тот медленно вытянул карту и бросил на стол. Десятка! Ягужинский бросил свои карты и принялся отсчитывать монеты от своей кучки.
— Что скажем, Иван Андреевич? – спросил довольный Меншиков, открывая свою семёрку.
— Десять, — сказал Жан-Анри.
— Что так? — спросил Меншиков, кидая ему карту.
— Оставлю вам на развод, — засмеялся Жан-Анри, выбрасывая десятку и туза, и забирая пять монет.
Игра шла несколько часов и горка возле Жан-Анри заметно выросла. Светлейший князь остался доволен – с приходом Жан-Анри ему удалось отыграться и, даже, соорудить перед собой на столе изрядную кучку золотых монет.
Анна Гавриловна пригласила всех на домашний ужин и мужчины, оживившись, прошли к буфету, чтобы принять перед едой бокал вина, а светлейший князь с радости махнул водочки. Все, не чинясь, уселись за стол и принялись за стерляжью уху с расстегаями.
Из библиотеки к ужину появились Маша Меншикова и князь Пётр. Усаженные напротив друг друга, они всё время перебрасывались взглядами и улыбались друг другу, стараясь соблюсти приличия. Разнесли ботвинью с раками и, почти сразу же, жаркое из телятины.
Подали красное вино. Светлейший князь Меншиков попробовал и сказал, обращаясь к Жану-Анри:
— Вашего завозу? — Жан-Анри кивнул головой и князь добавил:
— Зайду как-нибудь к вам. Хорошее вино.
— Я скажу приказчику, — сказал Жан-Анри, — вам покажут все коллекции.
— Весьма хорошее, — сказал весь вечер молчавший барон Остерман, — пожалуй, будет лучше рейнского.
Подали пироги с визигой, пряженцы с сёмгой, и прочие заедки. Гости почтили их с трудом, но крепким сбитнем запили с удовольствием. Жан-Андре почти тут же распрощался, несмотря на приглашение светлейшего князя остаться ещё на пару часов, и вышел на крыльцо.
Глубоко в небе светила полная луна, пряча в своём сиянии звезды, и только некоторые из них осмеливались с ней равняться. Жан-Анри вздохнул полной грудью и неспешной ходой пошёл вдоль улицы, намереваясь прогуляться по Екатерининскому саду, прежде чем идти к себе. Сзади, возле Морской Академии, слышались громкие голоса будущих гардемаринов, не желающих спать в такую прекрасную ночь. Несмотря на то, что в ночное время ходить по улицам Санкт-Петербурга опасно, Жан-Анри не боялся, так как тренировал своё тело, шпагу держал острой, а душу наполнял бодрый задор. Важнее всего постараться не убить нападавшего, поддавшись естественному инстинкту.