Когда Соколов выходил с улицы Гоголя на Невский, он увидал электрический трамвай № 7, ходивший по маршруту между двумя площадями — Знаменской и Михайловской.
Вагон был пуст, а вожатый гнал его на рискованной скорости.
— Это то, что мне надо! — весело воскликнул Соколов, решивший поскорее добраться до отцовского дома и не желавший обращать на себя внимание городовых.
Трамвай на повороте несколько утишил скорость. Сыщик разогнался, уцепился за поручни и вспрыгнул на заднюю площадку. Едва он поднялся, как услышал строгий окрик:
— По какому праву залезли? Трамвай идет в депо.
Снизу вверх на Соколова глядел кондуктор — узкоплечий мужичок в однобортном утепленном кителе с шестью блестящими пуговицами, в фуражке с высокой тульей и с кокардой, в смятых казенных сапогах. Под выцветшими жидкими бровями неприятно бегали бесцветные маленькие глазки, сердито зыркавшие на Соколова.
— Не кипятись, служивый! — миролюбиво произнес сыщик. — Позволь, я лишь немного подъеду — до Садовой.
Кондуктор задумался, махнул рукой:
— Берите зеленый билет, пятачок с вас!
Соколов хлопнул себя по карманам. Только теперь он сообразил, что портмоне оставил в «люксе» и при себе не имеет ни копейки. Весело улыбнулся:
— Я так редко пользуюсь трамваем, что ты разок должен простить мой бесплатный проезд.
Тут кондуктор с явной неприязнью взглянул на пассажира, всего перемазанного, да еще без пиджака и пальто. Он со злобой дернул веревку — связь с кабиной вожатого.
— Стой! По виду господин настоящий, а на деле — голь перекатная! Все пропил, что ль? Вылазь!
И, вынув свисток, стал отчаянно дуть в него.
Дернувшись, трамвай остановился. Тут же в вагон ввалился здоровенный, с обветренным широкоскулым лицом городовой. Посмотрев на измазанного, полуодетого Соколова, дыхнул перегаром.
— Пройдемте, любезный, в участок! — и неосмотрительно потянул графа за рукав рубахи.
Неосмотрительный городовой
В участок, конечно, Соколов не пошел бы, даже если бы его пыталась взять вся петербургская сыскная полиция во главе с начальником Филипповым и его помощником Карлом Маршалком.
Но когда этот румяный дядя с бляхой оскорбил его действием — потянул за рукав, дворянская кровь забурлила, гений сыска схватил городового за грудки, грозно свел брови:
— Ты, мухомор, кто такой? Живо представься!
Городовой возмущенно прохрипел:
— Ну, Казанской части второго участка городовой Дмитриев! А кто ты такой, что бродишь по ночам, да еще раздетый? Пошел! — и вновь дернул за рукав Соколова, да так, что золотая с бриллиантом запонка отскочила и застряла в обрешетке пола.