— А платья, нажитые деньги — где это?
— Платья оставила, паспорт и заработок ее — тридцать один рубль с полтиной — у меня хранятся. Наш давний клиент влюбился в нее, она к свадьбе вроде приданого собирает. Мы ей — скажу секрет — подарок готовили: пуховую перину и полдюжины постельного белья.
Шел четвертый день расследования, но Соколову казалось, что прошла вечность — столько событий случилось. Ранним утром, когда солнце встало по-летнему ярким, окрашивая горизонт в перламутровые тона, Соколов вновь направился в Большой Златоустинский переулок. Дворник в очках старательно подметал мостовую, убирая на большой деревянный совок лошадиные лепешки.
— Что слышно, Прохор Андреев? — спросил Соколов.
— Да вот про убитого жильца сверху разговор идет, что, дескать, полиция ослабла и злодеев изловить не умеет.
— А какие у тебя, Прохор, отношения с рыжей Клавкой были?
Дворник укоризненно посмотрел на Соколова, поставил на тротуар совок и перекрестился:
— Истинный крест, никаких отношениев не позволял. У меня жена венчаная, как же можно? — Почесал за ухом. — Правда, с тазиком помог ей. Она из заведения косточки для Трезорки приносила, а меня насчет миски — кости класть — спросила. Ну, я старый таз и дал, все равно под лестницей ржавел без дела.
— Это что такое — Трезорка?
— Извольте быть известным, что наш сосед Федькин — вот его деревянный дом — на масленицу насчет блинов не рассчитал и обкушался. Наследник его — Федькин сын — поехал развлечениями наслаждаться за границу. Мне рубль платит в месяц, а я за всем его добром доглядываю. А в ихнем зимнем сарайчике пес живет. Клавка животных жалеет, особенно собак. Стала из своего заведения еду для Трезорки носить, тот ее как мать родную любит.
— Да и тебе забот меньше!
— Обязательно! Так я Клавке ключ от сарая и дал. Она каждый раз еду в таз кладет. Как к себе домой ходит. — Дворник поднял палец. — Во, слышите — воет Трезорка. Жрать, поди, хочет. Клавка дня три-четыре не ходит. — Спохватился: — А чего ей теперь ходить, когда хахаль ейный на кладбище лежит? Ай, беда, теперь самому кормить придется.
— Пойдем посмотрим, чего животное скучает.
Они пересекли двор, оказались возле древнего сарая, сложенного из почерневших, потрескавшихся от времени толстенных кругляков. На дверях висел тяжеленный амбарный замок.
— Эх, — сокрушенно вздохнул дворник, — Клавка с собой ключ унесла. Как же я попаду? Да и собачка с голоду сдохнет...
Соколов заглянул в щель, и лицо его вдруг сделалось каменным.
— Придется открыть! — сказал сыщик. Он уцепил ручищей замок, на мгновение замер и вдруг с такой силой рванул его, что полетели в разные стороны болты и щепки. Замок вместе с петлями оказался в руках у Соколова.