Соколов заметил, что рука у фабриканта перевязана. Сыщик усмехнулся:
— Ну я полиция! Чего кнутом размахался?
Барсуков недоуменно вытаращился на сыщика, странно смешался, бросил извозчику кнут, примирительно заговорил:
— Так, видите, рвань бесчинствует! Порядок такой — хоронить за оградой. А мне что? В ограде даже приличней.
Соколов поманил пальцем:
— Божий человек, Андрюшенька, где сироту хоронить будем?
Юродивый внимательно посмотрел на графа и вдруг произнес на чистейшем французском языке:
— Ou il vous plaira... (Где прикажете...)
Стоявшие рядом людишки хоть ничего не поняли, но прямо-таки ахнули, а Соколов смиренно вздохнул:
— Андрюшенька сказал на кладбище. — Цыкнул на смотрителя: — Открой, несчастный! — И, ухватившись ручищами за кованую ограду, так стал ее раскачивать, что казалось, она вот-вот слетит с петель и грохнется на осеннюю, присыпанную рыжим листом землю.
Смотритель не на шутку испугался, залепетал:
— А как же без разрешения архиерея? Самоубиенных не положено...
— Ты слыхал, что сказал Божий человек? А он тьму веков прозревать способен. Пусть могильщики быстро роют...
— Я человек казенный, мне все едино. Я к покойным хорошо отношусь. Ведь это такой же человек, только без дыхания. Эй, Прошка, Колька! Полиция указала изготовить могилку срочно. Извиняйте, ваше благородие, господин командир, за труды платить придется. Бесплатно нынче одни воробьи чирикают. — Спрятал ассигнацию, перекрестился. — Вот спасибочки! Все у Бога будем. Да и девушку жалко: померла от веревки разубеждением в любви.
Могильщики бодро замахали лопатами. Вскоре за алтарной стеной образовалась яма. В нее бросили лапника. Андрюшенька запел молитву, ему подтянули другие. Гроб медленно опустился вниз. О крышку гроба стукнулись комья земли. Народец плакал. Барсуков стоял насупленный.
Те, кто уже попрощался с покойной, стали тянуться к выходу. Сонька встретила какую-то подружку, и они оживленно беседовали, стоя возле ворот.
Юродивый Андрюшенька подошел к Соколову, потрогал заскорузлым пальцем его грудь и хитро подмигнул:
— А с тобой, граф, скоро, ох, скоро увидимся! Бойся лысого, коварного...
Нищая братия и многие из любопытных спешили вернуться к дому Барсукова, где ожидались поминальная закуска и раздача милостыни. Сам Барсуков, как и положено, стоял возле могилы и принимал сочувственные обращения. Соколов заметил, что фабрикант явно нервничает, то и дело как бы вопросительно кидая взоры на сыщика. Тот изобразил самый равнодушный вид, разглядывая памятники и удаляясь в глубь узкой дорожки.