А потом… потом неожиданно оказалось, что «жестокий мир» существует отнюдь не в единственном экземпляре. И, помимо своей воли, Артур сперва оказался в другой галактике, а затем попал в плен и едва не был продан в рабство. Побыть заложником он тоже успел — и с содроганием вспоминал тот момент, когда смерть была всего в миллиметре от его головы.
Теперь же пришло облегчение. Появилась возможность расслабиться, «словить кайф» — даром что без наркотиков. Эйфория пришла. И никакие странности, никакие мелкие неудобства (вроде невозможности позвонить отцу) омрачить ее были не в силах. В таком состоянии мозг, а тем паче, душа юного Санаева, просто не могли воспринимать никаких подозрений. И вообще никакой негативной информации.
С тем же успехом человека, отведавшего фунт лиха в пустыне и наконец-то дошедшего до оазиса, можно было донимать разговорами о том, что спасительный оазис-де всего лишь мираж. С наибольшей вероятностью такой человек просто бы послал «донимателя»; вот и Артур послал. Причем, без всяких смягчений вроде «на фиг» или «к черту». Послал в исконно русской народной манере — хоть и сам был наполовину азербайджанцем.
Собеседники отреагировали по-разному. Руфь восприняла равнодушно — как спокойно идущий караван воспринимает лай бегущей рядом собаки. А вот Георгий Брыкин вспылил.
— Ты за базаром-то следи, — уже не произнес, а прорычал он, поднявшись с дивана и грозно надвинувшись на Артура, — мы вообще-то спасли тебя, не забыл?
— Не гони! — его собеседника, что называется, «понесло», — спасли… Что-то не помню, чтобы меня спасали именно вы. Зато уверен, что это вы просрали мою тачку… и мобилу! И вообще… какого хрена вы тут крутитесь? Возле меня? Ты, быдлоил и ты, чмо очкастое — хрен ли вам от меня надо? Валите куда хотите… ур-роды.
Каким-то чудом Руфь Зеленски успела вклиниться между Санаевым и Брыкиным — и с неожиданным для себя усилием буквально выдавила последнего в коридор. Но своего добилась: пылу у Хриплого поубавилось, а кулаки, жаждавшие встречи с лицом Артура, все-таки разжались.
— Блин! — только и смог сказать Брыкин, — ну не сука ли? Сопляк… Надо было набить ему морду еще тогда… на базе.
В ответ Руфь усмехнулась — настолько ее позабавило подобное заявление. Девушка вспомнила, как юный Санаев пожаловал на ПМБ в сопровождении Зельды Маарн и ее подчиненных. Тогда спасенный из плена «рублевский мальчик» буквально лучился радостью и счастьем. Настолько, что ни о каком мордобитии не могло быть и речи. Рука бы не поднялась… да что там рука: подобная мысль просто не пришла и, честно говоря, не могла прийти в голову Брыкину. Он просто… был рад — настолько, насколько вообще можно радоваться встрече с соотечественником на чужбине. А если учесть, что оный соотечественник и без того пострадал, то до разборок ли и до сведения ли счетов в таком случае?