— Держитесь? — из вежливости осведомился Кафферти.
— На самом деле у вас на уме другой вопрос.
— Ну хорошо. Где Фрэнк Хаммель?
— Вышел из игры. Переписал на меня бизнес. — Глаза Кристи остановились на Кафферти. — Вы не против?
— А почему я должен быть против?
— Потому что вы все еще хотите чувствовать себя игроком. Но мы оба знаем, что с этим покончено. Я видел вас в деле, а потому готов к любой войне.
— Я давно от всего отошел.
— Хорошие слова, но им должен поверить ваш мозг. Я упорно учился, Кафферти, и знаю, какие районы контролировал Хаммель. В сложившихся обстоятельствах я не ищу войны — что ваше, то по-прежнему ваше. И изменить эту ситуацию может только одно: если вы вдруг сочтете, что самое время урвать чужого или нарушить границу. Мы понимаем друг друга?
И лишь теперь Кристи подал Кафферти руку. Пацану было восемнадцать! Всего-то! В его годы Кафферти был обычным бойцом. И вот его учит жизни мелкий шкет с наполеоновским комплексом и кучкой телохранителей.
Но он тем не менее пожал протянутую руку.
Нынче, сидя в своем кабинете, он понимал, что Даррил Кристи сделал правильный ход в правильно выбранное время. Смена власти произошла мирно. Хаммель не высовывался, но его продолжали числить среди живых.
«Что ваше, то по-прежнему ваше… в сложившихся обстоятельствах…»
Наглый щенок!
Умный подлец, его нельзя недооценивать. Кафферти бесила собственная роль в этой истории — покровительственные замашки, рука на плече, тогда как у Даррила уже был готов план, выверенный и точный.
Достойно восхищения. По крайней мере, пока.
Однако пацан есть пацан. Есть жестокие уроки, которых он не усвоил. Он еще наделает ошибок, приобретет врагов. Неприкасаемых нет.
Никто не вечен.
Именно поэтому Кафферти встал и проверил, заперты ли передняя и задняя двери…
В субботу утром Ребус вновь позвонил Маграту. На этот раз он вовсе не услышал гудков. Вместо них другой автомат сообщил, что набранного номера не существует и следует попытаться еще раз. Он перепроверил номер, нажал кнопку набора, но результат был тот же.
— Что, Грегор, номер сменил? — проговорил он тихо.
Кивнув себе, он отправился в душ.
Ко времени ланча он припарковался на набережной в Роузмарки аккурат напротив коттеджа. Несколько раз посигналил, глядя на окна: есть кто живой? Все занавески были задернуты. Когда он, миновав «лендровер», приблизился к дому, то увидел через стекло, что почта свалена на коврике за входной дверью. Он отправился к соседке.
Вышла все та же пожилая женщина.
— Помните меня? — спросил Ребус. — Я уже приезжал.
Женщина кивнула: да, она помнит Ребуса.