— Папа? — услышал он голос Саманты. — Ты где? Я вернулась и увидела твою записку…
Ребус вышел из машины. Он сделал вдох — воздух был чистый и свежий.
— Представь себе, проезжал мимо.
— Не могу. — Она едва сдерживала смех.
— Но так и было. Я кое-что проверял в Дурнессе.
— А как ты нашел мой дом?
— Ты же прислала фотографию.
Он вытащил из кармана снимок. Саманта стояла перед домом, уперев руки в бока. Рядом с ней — молодая женщина.
— И где же ты сейчас?
— Нигде. В буквальном смысле. — Он огляделся, посмотрел на отраженный склон в неподвижной глади озера. — Если бы я не прогуливал географию, то, может, сумел бы тебе описать.
— Слишком далеко на юге, чтобы вернуться?
— Боюсь, что да. Наверное, я милях в шестидесяти от Танга.
— Вот досада.
— Увидимся в следующий раз. — Он потер лоб подушечкой большого пальца. — А может, ты заедешь в Эдинбург. Как у тебя вообще дела? Место красивое…
— Ты заглядывал в окна? У меня кавардак.
— Не больше, чем у меня. Как дела у Кейта?
— Он в порядке. Нашел работенку — надо кое-что вывести из эксплуатации в Дорниэйи.
— Ты его проверяешь на радиоактивность?
— Я больше не сплю при свете, — пошутила она. — Ты должен был меня предупредить, что приедешь.
— Это вышло само собой, — солгал он. — Извини, что давно тебе не звонил.
— У тебя много работы. Я видела, как эта женщина говорила о тебе в новостях. — Она имела в виду Нину Хазлитт. — Ты за этим поехал в Дурнесс?
— Типа того.
— Значит, что ты можешь вернуться?
— Вряд ли. Но у тебя с Кейтом все в порядке?
— Мы… мы с ним пробуем ЭКО.[58]
— Да ну?
— В рейгморской больнице. С первого раза не получилось.
— Жаль.
— Но мы не сдаемся. Пока.
— Молодцы.
Он закрыл глаза, потом снова открыл. Ему понадобилось время, чтобы пейзаж перестал расплываться.
— Жаль, что меня не было дома. Я только вышла повидать подружку. У нее ребенку девять месяцев…
— Теперь я хотя бы знаю, где ты живешь. Когда в следующий раз созвонимся, я смогу себе представить вид из окна.
— Хороший вид.
— И вправду хороший. — Ребус откашлялся. — Ну, мне пора. Считается, что я работаю.
— Береги себя, па.
— И ты, Саманта.
— Я тронута, что ты заехал. Честное слово.
Он отключился и постоял, глядя перед собой, но ничего не видя. Почему он не предупредил ее, что заедет? Хотел ли он видеть выражение ее лица, по которому было бы ясно, рада она ему или нет? Возможно. Но с другой стороны, имелось иное объяснение: он просто не хотел, чтобы она оказалась дома. В этом случае они бы не поссорились. Он сделал попытку, но так, чтобы она ни к чему не привела. С того самого момента, как в их расследовании возник Дурнесс, он думал о Саманте и видел предлог навестить ее, но таким образом, чтобы она не подумала, что он проделал весь этот путь только ради нее.