Прошло пять лет, и однажды почта доставила ей увесистый плотный пакет, украшенный эмблемой знаменитого адвокатского дома.
Никак обнаружилась богатая тетушка в Бразилии? И оставила наследство — пошутила она, вскрывая пакет.
Но тетушки в Бразилии не обнаружилось.
«Дорогая госпожа… — обращались к ней известные адвокаты, а вернее одни из старших партнеров дома, чья подпись скрепляла документ. — С глубоким прискорбием извещаем вас о том, что….. числа….. месяца…. года, в городе…… штат…. США скончался…. профессор… д-р. Лев М. Штейнбах.
Согласно завещанию покойного, составленного…. направляем вам рукопись неоконченного литературного произведения… без названия…. на русском языке…. на…. страницах.
Согласно завещательной воле…. данное произведение передается вам безвозмездно…. без права публикации…. или тиражирования любым другим способом….
Примите еще раз….
С наилучшими пожеланиями.…»
Далее следовало еще одно письмо, написанное от руки и по-русски.
Сердце женщины тоскливо сжалось.
Почерк был ей знаком.
Открытка с видом старинного отеля в Нормандии, на обороте которой этим же почерком было написано всего несколько строк, три года бережно хранилась в ее бумагах.
Иногда, в минуты душевного ненастья, она перечитывала скупые строчки, хотя, разумеется, давно знала их наизусть.
И боль отступала.
Конечно, она, как никто другой, понимала, что это происходит вследствие обычного самовнушения, но все равно берегла открытку.
И перечитывала, когда на душе было особенно скверно.
Теперь у нее было еще одно его письмо.
Последнее.
Он писал:
«Дорогое дитя!
Должен теперь признать, извечная истина о том, что старость мудрее…, и так далее.….. — не вижу необходимости приводить ее полностью — была блестяще опровергнута вами в тот вечер, когда я провожал вас в Париж.
Вы едва ли не насильно вложили мне в руку вашу карточку с московским адресом, и промолвили, убегая: «На всякий случай!»
Теперь, похоже, этот случай наступил, и я признателен вам за тот внезапный душевный порыв, ибо, благодаря ему, могу теперь писать вам.
А мне представляется сейчас, что это важно.
Случилось так, что вы оказались единственной живой душой на всем белом свете — душой прекрасной: отзывчивой и чуткой — которая связывается меня с Россией.
Мне трудно описать словами то, что сделали вы для меня, какое замечательное чувство вернули моей душе.
Любовь к этой стране?
Чувство малой Родины?
Все — верно по сути, но слишком уж высокопарно, а менее всего хочется сейчас фанфар.
Скажу просто, теперь я внимательно и с большим волнением слежу за тем, что происходит в России, и многому радуюсь.