Синклер усмехнулся:
– Вот сэр Себастьян, которого я знаю. А теперь пойдем к твоим братьям – они в бильярдной, курят и пьют твой первоклассный ликер. Мужская компания – это именно то, что тебе необходимо перед битвой со слабым полом.
– Согласен, – кивнул Себастьян, и оба приятеля отправились в бильярдную.
Это не очень-то похоже на план, и тем более на хороший, но ничто другое не сработало.
Синклер прав. Он пытался вести себя прилично и следовать глупым правилам, а это противно его натуре. Он хотел, чтобы она была в его постели до конца жизни. И только как жена. И, черт возьми, она будет его женой.
– Никогда не думала, что мне придется говорить такое. – Лотте не сводила глаз с племянницы. – Ты, Вероника Смитсон, полная идиотка.
– Почему? Потому что хочу сохранить независимость? – в свою очередь, удивилась Вероника.
– Потому что ты не представляешь, чем рискуешь, – заявила Лотте.
Тетя и бабушка пришли в библиотеку вместе, и бабушка тут же заснула в кресле.
– Вы с ним любите друг друга. Всем сидевшим сегодня за обеденным столом это было ясно. За исключением, кажется, тебя. – Лотте бросила взгляд на брата. – А ты собираешься что-нибудь сказать?
– Я уже сказал то, что хотел. – Он поднял бокал и кивнул сестре. – Теперь это прекрасно делаешь ты.
– Я всегда ценила свою независимость и свободу, – сказала Вероника. – Не понимаю, почему мне следует от них отказываться.
– Существует такое понятие, как компромисс, моя дорогая. Сэр Себастьян не производит впечатление человека, который стал бы требовать, чтобы ты уступала каждому его капризу. – Лотте покачала головой. – Такие мужчины, как он, встречаются редко, и за них следует держаться.
– Брак меняет человека, – упрямо заявила Вероника.
Лотте фыркнула.
– Не настолько. Этот человек влюбился в тебя. Ему нужна ты, а не какое-то вялое, слезливое существо.
– Не могу поверить… Ты всегда была абсолютно независима и делала только то, что хотела. И теперь именно ты ратуешь за брак?
– И жила в доме, который не является моим, с братом и матерью, – отрезала Лотте.
– Но мне казалось, что ты была вполне довольна… Ты много путешествовала, занималась благотворительностью, в общем, тем, что тебя интересовало.
– И каждую ночь отправлялась спать одна! И буду одна до последнего вздоха. – Лотте замолчала, и это было долгое молчание. – Самое ужасное, Вероника, – это быть одной и сожалеть об этом. И знать, что винить в этом, кроме себя, некого. Не было ни единого дня, чтобы я не сожалела о своих прошлых решениях. Чтобы не спрашивала себя, что могло бы быть, если бы я так не боялась уступить. Не следуй моему примеру. Я позволила упрямству и гордости разрушить возможность счастья.