В ту ночь его разбудили звериные голоса. Понимая, что это не его дело и вообще негоже встревать в естественный ход природных дел, Тобиус тем не менее покинул свою лежанку и направился в темноте на громкий рык и лай.
Немного поплутав меж деревьев, волшебник вышел к маленькой лесной речушке, на противоположном берегу которой суетилась волчья стая. Он сосчитал девятерых крупных хищников, которые, рыча, обступили некую темную горку — павшего зверя, возможно лошадь. Лучше вглядеться Тобиус не мог, так как его Енотовые Глаза быстро теряли силу. Но это не мешало его ушам слышать грозный крик и лязг металла о камень. Кто-то там отбивался от волков и был весьма удачлив, если ему еще не перегрызли глотку. Глубоко вздохнув, Тобиус бросился вперед, прошагав по бегущей речной воде как посуху, выбежал на противоположный берег, вспарывая песок и гальку подошвами сапог, и, пока волки не успели опомниться, ударил по ним чарами Приручения. Вкладывая в них все свое усердие, маг добился того, чтобы лесные хищники подчинились его воле. Один за другим, слегка одуревшие, они покинули берег и скрылись за деревьями, хотя и не понимали, что за причины заставляют их вот так, без боя бросить добычу.
Понадеявшись, что, когда чары развеются, они будут далеко, Тобиус создал крохотного светящегося мотылька.
— Вы живы? Надо торопиться, здесь мы как на лад… они.
Тусклый свет озарил лежащую среди крупных голышей, мелкой гальки и песка тушу мертвого скакового звероящера, немного порванного волчьими клыками там и тут. Уже зная, что ему предстоит увидеть, волшебник медленно обошел тушу и увидел это. Придавленный весом скакуна, на земле лежал его всадник с мечом в руке. Прежде чем варвар замахнулся своим оружием, Тобиус успел углядеть несколько рваных ран на его теле. Железо ударилось о камни, из зубастой пасти врага вырвался яростный рык, похожий на крик, он подался вперед, но не сдвинулся с места, плотно прижатый тушей. Тобиус наставил посох на зулана, и на острие набалдашника заплясала маленькая молния. Варвар, увидев проявление магии, все понял. Он с удивительной для зулана легкостью подавил свою внутреннюю ярость, которую диктовали инстинкты, опустил оружие на землю и с кривой ухмылкой уставился на Тобиуса. Поскольку выбора жить или не жить у него не было, зулан решил принять смерть спокойно.
Волшебник метил посохом прямо в глаз, благо мишень была немалой, но кое-что не давало ему метнуть смертоносный магический снаряд. Пожалуй, именно то, как зулан себя повел. Тобиус не колеблясь прикончил бы рычащее, плюющееся слюной чудовище, клацающее острыми зубами, но существо, владеющее разумом, понимающее свою смертность и принимающее ее достойно, просто-напросто вырывалось за грань понятия «чудовище». Так могли вести себя только люди, да и то не все.